«И ради этого человека я рассталась со Стасом», эта мысль шокировала ее не на шутку, когда она поняла свою ошибку, в результате которой теперь осталась одна.
На следующий день, всю дорогу до аэропорта Юра молчал, не желая произносить ни слова. Когда они собирались улетать домой и собирали свои вещи, Яны дома не было, она ушла к своей подружке и Юра в результате, не смог с ней проститься. Это обстоятельство и испортило ему настроение. Ирина в очередной раз взглянула на него и вновь произнесла, в надежде поднять ему настроение:
– Ну, не расстраивайся, тетя Валя передаст Яне твой привет – Юра вздохнул глубоко, было видно, что слова матери его не очень приободрили. Сама-же Ирина подумала совсем другое, при упоминании о Валентине она подумала лишь одно:
«Стерва паршивая, подавись своим Олегом» и опасаясь, что Юра заметит ее суровое выражение лица, она тут-же вернула свою слабую, но, теплую улыбку.
В аэропорт Симферополя они прибыли, как и положено было, в восемь часов вечера. Шел дождь и Ирина достала свой зонт и прижала Юру к себе, чтоб он не промок. Они слились на некоторое время с толпой прибывших и отделились от них, лишь, когда покинули здание аэропорта. На автостоянке их ожидал Петр, муж Люды, который прибыл их встречать. Теперь у него был автомобиль «Москвич», который он приобрел несколько месяцев назад, продав свой мотоцикл с коляской и дачу, на которой, как он сам говорил, все-равно ничего не растет. Он увидел Ирину с Юрой, но, они, похоже, его не замечали, так как находясь под зонтом, смотрели себе под ноги и тогда Петр им крикнул:
– Ира, Юра! – они оглянулись на крик и заметив его, помахали и поспешили в его сторону.
– Привет, Ира, здравствуй, Юра! – переведя взгляд на него, поприветствовал его Петр, пожимая Юре руку.
– Здравствуй, Петь, спасибо, что встретил – поблагодарила его Ирина.
– Пустяки – промолвил он, беря их багаж и засовывая его в багажник машины.
– Садитесь, пока не промокли – произнес Петр, открывая им дверцу «Москвича». Но, его забота была напрасной, так как не смотря на то, что они были под зонтом, одежда у них все-равно намокла.
Когда они ехали в Севастополь, Юра смотрел через лобовое стекло «Москвича» на дорогу и взгляд его был полностью отрешенный. В этот момент перед его глазами по прежнему еще стоял Мурманск и было заметно, что в своих мыслях Юра еще находится там и ему не верилось, что он всего лишь в часе езды от родного дома находится. Петр то и дело, время от времени бросал мимолетные взгляды в зеркало заднего вида, на заднее сиденье, где сидела Ирина с Юрой. Не трудно было догадаться, что он хочет спросить, что-же случилось?, почему так рано вернулись? Но, он прекрасно понимал, что это личное дело Ирины и поэтому, вместо этих вопросов, он спросил:
– Как там Мурманск, стоит? – в свою интонацию он вложил весь свой позитив, на который был способен, впрочем, он это делал всегда, будучи по натуре человеком жизнерадостным.
– Стоит, что ему сделается? – устало ответила Ирина и по ее голосу можно было понять, что она не очень хочет говорить сейчас на эту тему и вообще, на все, что связано с Мурманском. Юра-же, наоборот, не мог избавиться от чувства, что он что-то забыл в Мурманске и поэтому, чувствовал себя каким-то потерянным. Конечно-же, он еще продолжал переживать оттого, что не простился с Яной и он надеялся, что встреча со своей двоюродной сестрой Леной компенсирует ему эту досаду, что пока не желала покидать его. Вскоре, в вечерних сумерках Юра разглядел высокий, железно-дорожный мост, который находился при въезде в Севастополь и на котором красовалась по бокам надпись: «Миру – мир» и как только он увидел этот мост, сразу внутри появилось чувство, словно он не был в родном городе целый год, а то и два. Было начало десятого вечера и Юра подумал, что сейчас Яна наверняка вовсю еще гуляет на улице, впрочем, как и все ее друзья и будет гулять еще долго, благодаря белым ночам, здесь-же, в это время дети давно сидели по домам. Наконец, Юра решил обратиться к Пете и спросил:
