– Дед всю жизнь зарабатывал рыбным промыслом, и по мере сил я ему помогал. Ну а кое-что о тебе зная, разумеется, я не стал без необходимости упоминать никаких личных подробностей.
– Кое-что обо мне зная? – Серена снова ничего не понимала.
– Ты же журналистка, верно?
Серена судорожно пыталась осмыслить сказанное, но картинка никак не складывалась. Неужели он опасался, что ее журналистское образование может ему как-то навредить? Или он просто не хотел, чтобы она знала, кто он такой на самом деле?
– Зачем тебе понадобилось что-то от меня скрывать? Да и как ты все-таки вообще здесь оказался?
– Когда я уехал с острова, моя жизнь и финансовое положение сильно изменились, но я все равно ежегодно возвращаюсь на две недели и присоединяюсь к местным рыбакам, чтобы приобщиться к дедовскому делу. К тому же ты тогда ничего и не спрашивала, и это все меняло.
– Что меняло?
– Все. Окружавшие меня женщины всю жизнь что-то требовали и финансово и эмоционально, и, похоже, в конечном счете ничем ты от них и не отличаешься.
– Ты соврал и скрыл свою настоящую деятельность просто потому, что боялся, что я захочу чего-то большего?
Только теперь до нее наконец-то дошло, что стояло за тем вопросом.
«Сколько?»
Так он правда думает, что ей нужны его деньги… И хуже того, верит, что она забеременела специально, чтобы отдать ребенка Сэлли.
Ей сразу же стало плохо.
О чем она вообще думала, связываясь с таким человеком?
– Почему ты ничего не сказал, пока мы были вместе?
– То, что у нас было… – Никос поймал ее за руки, и Серена сразу же почувствовала, как быстрее бьется ее сердце. – Это было нечто особенное и чудесное, но оно никогда не должно было стать чем-то больше курортного романа.
Да, с этим не поспоришь. И на что бы она ни надеялась и о чем бы ни мечтала, где-то в глубине души Серена отлично понимала, что все закончится, как только она уедет. А вот то, что он тоже уехал, вернувшись к своей привычной жизни, стало для нее полной неожиданностью. К той жизни, что решил спрятать, считая, что ей нужны лишь деньги и громкая история.
Осторожно высвободив руки, Серена покачала головой.
– Это еще не значит, что мы можем вместе растить ребенка. Деньги – это еще далеко не все.
* * *
Кипящая в венах ярость отравляла разум, мешая сосредоточиться на разговоре, а образы того дня, когда ушла мать, грозили затмить все происходящее кругом. О чем она вообще говорит? Какое будущее спланировала для их ребенка, о существовании которого он все это время даже и не подозревал?
– Это все равно звучит так, словно ты собираешься отдать моего ребенка.
– С чего ты это взял?
Прямо встретив обвиняющий взгляд, Серена явно приготовилась защищаться. А значит, он угадал.
– Твои слова как бы именно это и подразумевают.
Изо всех сил сжав кулаки, Никос поборол почти нестерпимое желание снова ее схватить, чтобы она посмотрела ему в глаза и сказала правду.
– Если ты будешь брать с потолка такие выводы, ни о чем мы сейчас не договоримся.
Огромные зеленые глаза смотрели прямо на него, но на этот раз он не сумел прочитать в них, врет ли она или говорит правду. Зато нашел в них ту же сводящую с ума страсть, что три месяца назад вскружила ему голову.
Шагнув еще ближе, Никос сумел различить сладковатый аромат ее духов, так похожий на те запахи лета, что окутывали их целых две недели, воскрешая воспоминания, которые он давно бы предпочел забыть, но так и не смог от них избавиться. И эта женщина, единственная, рядом с которой ему захотелось чего-то большего, чем просто секса, оказалась ничуть не лучше бросившей его матери. А если подумать, Серена даже хуже. Она не просто собирается отказаться от ребенка, но и от него требует того же.
