Встречи с ангелами - страница 15

– Совет тебе дам, прочитай, только не торопясь, прежде всего, евангелия.

Саша совершенно с другим чувством, нежели в первый раз, можно сказать, с интересом принялся за чтение.

Он читал и перечитывал тексты евангелий, останавливался, глубоко задумавшись, и снова читал. Временами, не понимая сути прочитанного, отбрасывал в раздражении книгу. Затем, спустя какое–то время возвращался к ней снова.

Воображение постепенно формировало образ Иисуса. Он представлялся нашему герою выдающимся человеком, пророком, целителем, философом, святым, учителем, исполненным безграничной любви к людям. Но эти люди, тем не менее, предали и растерзали его! Его, который во имя все той же любви простил их и принес великую жертву.

Саша вспоминал слова из заповедей Христа: «Не убивай; не гневайся на брата напрасно; если брат твой имеет что-нибудь против тебя, пойди и примирись с братом твоим. Не прелюбодействуй, всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своём. Прощайте врагам вашим, прощайте людям согрешения их и прощены будете. Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким и будете судимы, а какой мерой мерите, будет отмерено вам. Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. Будьте совершенны, как Отец ваш небесный. Служите Богу, не можете служить двум господам – Богу и мамоне (богатствам земным)…».

Так вот, логика осознания евангельского учения подводила еще к одному непростому вопросу. А заключался он в том, что если бы люди, считающие себя христианами, и составляющие не менее трети населения земного шара, на деле соблюдали эти заповеди Христовы, разве был бы мир таким, каким мы его наблюдаем – жестоким и несовершенным? Вопрос естественно был риторическим. Получалось, что провозглашенные нравственные идеалы остались, в большинстве своем, недостижимыми в обществе, погрязшем в грехах и терзаемом непрекращающимися войнами.

"Не послал Бог сына своего, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через него. Суд не состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы", – читал Саша.

"Получается, что человеческое общество во многом основано на лжи и лицемерии",– рассуждал он. – "Люди думают одно, делают другое, верят в свет, но зачастую насаждают грех, потворствуя тьме. Боже, как несовершенен мир! Или, может быть, несовершенен, прежде всего, сам человек?

Кто есть Отец небесный, о котором говорил Иисус? По всему получалось, что Бог, Бог – Отец, Отец небесный – это равнозначные определения некой могущественной, вездесущей ипостаси. Также было очевидно, что понятия Царства небесного и Высшего суда являлись атрибутами этой самой Божественной ипостаси. Но кто, или что есть Бог? Александр настойчиво спрашивал себя, и не находил ответа. Он понимал, что не будет больше ему покоя, пока не поймёт, зачем живёт он на земле, и не ответит на все явленные растревоженным разумом вопросы. Но как прекрасен был образ Христа!

Как-то ночью, чувствуя усталость после подобных напряженных размышлений, испытывая непреодолимую потребность излить накопившееся душевное напряжение, Саша отчетливо представил лик Иисуса с бабушкиной иконы, которую она тщательно прятала от посторонних глаз. И вдруг, неожиданно для себя самого, он зашептал слова молитвы: "Отче наш сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам; и прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки веков. Аминь". Сердце трепетало в радости преодоления уже сломленных барьеров воинственного атеизма. В конце молитвы Саша, чуть вздрогнув от возбуждения, осенил себя крестным знамением, подивившись, ведь этого он не делал никогда, и даже не задумывался над тем, как следует креститься.