Встретимся во сне. История, написанная лапой - страница 3

– Григорий Борисыч, ну пожалуйста! – Ириш просит.

И мама Лёвина, и папа, и все вокруг столпились и очень просят.

Григорий Борисыч тогда говорит:

– Ну ладно. В виде исключения можно. Только, Ириш, с рук кота не спускай! Не дай бог разобьёт чего в кабинете или того хуже: нагадит.

Мяу! А вот это я попросил бы! Что значит – «нагадит»?! Вы за кого меня принимаете? Я не какой-нибудь уличный котяра, который вести себя не умеет! Что ж я, потерпеть не могу? Обидно, мяу!

В общем, взяли мы талончик и ждём. Сидим у кабинета.

Тут много разных детей с родителями. И все дети такие странные. Говорят что-то непонятное, ходят взад-вперёд без остановки, натыкаются на стены, и глаза у них какие-то прямо стеклянные, мяу… Ужас, в общем.

И Лёва наш, получается, тоже странный ребёнок: его мучают ночные кошмары.

Долго-долго сидим. Григорий Борисыч каждого ребёнка по полчаса принимает, а то и больше! Обстоятельный доктор. Похвально, мяу… Но сколько же можно ждать?!

Но вот мы наконец в кабинете. Мама, папа и Лёва с надеждой смотрят на доктора, а я смотрю на медсестру Ириш. И тоже с надеждой. На то, что возьмёт на руки – ну и почешет, мяу!

Лёвина мама, волнуясь и сбиваясь, пытается рассказать доктору про Лёвину проблему, а Лёвин папа молчит и, кажется, сейчас заснёт: он устал после ночной смены в шахте. У него очень опасная работа, мяу, ему самому бы к врачу. Бедный большой хозяин.

Доктор слушает внимательно, потом поднимает на нас глаза и удивлённо спрашивает (вот тогда он и спросил):

– Я что, ветеринар? Почему здесь кот?

И мы удивлённо смотрим на него в ответ: он же сам полчаса назад разрешил!

Ириш тогда говорит:

– Григорий Борисыч, вы забыли: у гардероба они стояли с котом – вы сказали, можно.

– Да? – удивляется доктор. – Ну раз сказал, значит, можно… – Снимает большие очки и трёт пальцами глаза. – Вечно обо всём забываю.

«Ну да, – думаю я, – с такими странными пациентами сам с ума сойдёшь».

– Ну вы его тогда подержите, Ириш, – говорит доктор.

И я перехожу в руки медсестры. Она тёплая, почти как мой Лёва. Я подставляю ей ушко, но она, кажется, тоже забыла – забыла, что меня необходимо за ним чесать! И просто рассеянно гладит. Ну и на том спасибочки, мяу. Я кот не гордый.

Лёвина мама заново начинает рассказывать – и совсем сбивается, а Лёвин папа внезапно оглашает кабинет таким мощным храпом, что от неожиданности подпрыгивают все, даже доктор. Мама испуганно толкает папу. Тот просыпается, трёт глаза…

– Знаете, дорогие родители, вы посидите в коридоре, а мальчик сам всё мне расскажет, хорошо? – вздыхает доктор. – Ты не против? – спрашивает Лёву. Лёва растерянно пожимает плечами. – Не бойся, расскажи всё как есть, я помогу, это моя работа, – успокаивает Лёву Григорий Борисыч.

– Только Кефирыча не уносите, ладно? – тихо просит Лёва.

– Да, если можно, пусть кот останется, – мама просит. – Лёве с котом спокойней.

Ещё бы не спокойней, мяу! Я хранитель так-то!

Мама и папа выходят. В кабинете – только Лёва, доктор, я и моя Ириш. Мы готовы слушать. Но Лёва стесняется и молчит.

– Ну давай тогда я начну, – говорит доктор.

Лёва кивает.

– Тебя мучают ночные кошмары, так?

Лёва кивает.

– Какие?

Лёву передёрнуло (видно, вспомнил кошмары). Лёва молчит. Стесняется, наверное, такого большого и серьёзного Григория Борисыча.

Доктор, скрестив на груди руки, задумчиво смотрит на Лёву.

– Давай тогда так, – говорит доктор, – меня здесь нет.