Вся жизнь – игра! Актёрские байки и истории - страница 19

– Хамлэту, сынку мий!

Услыхав такое, Мамонт Дальский взглянул на публику и сказал:

– А ну вас на х.. с такой родней.

После этого он повернулся и ушел со сцены.

Иногда на ровном месте, из ничего, возникает казус. Лена Проклова рассказывала. Снималась она где-то в

Средней Азии. Прекрасный сценарий, серьезный режиссер, великолепные партнеры. Все хорошо. Одна неприятность: режиссер, после долгих репетиций, обсуждений, разъяснений, вместо обычного «мотор», громко и грозно кричал: «Мотором!» и все репетиции, вся подготовка – насмарку.

Артисты проговаривали текст, стараясь не смотреть в глаза друг другу, чтобы не рассмеяться.

Буквально вскоре после так называемой Революции, в мастерскую Коровина заявляется порядком растерянный Шаляпин:

– Меня обязали выступить сегодня перед конными матросами… Скажи мне, ради Бога, что такое конные матросы?

– Не знаю, что такое конные матросы – мрачно ответил Коровин, – но уезжать отсюда надо…

Однажды М. шел с Акимовым по одной из лестниц в Театре Комедии. Там было полутемно, и М. спросил главного режиссера:

– Николай Павлович, почему у вас половина лампочек не горит?

Акимов резко повернулся к нему и сказал:

– Не я, не я разгонял Учредительное собрание.

Сентябрь 39-го года. Михаил Зощенко и Юрий Олеша сидят в "Национале". Беседуют. Подходит общий знакомый и трагическим шепотом сообщает: "Только что умер гениальный исполнитель роли Ленина – Борис Щукин".

За столиком воцаряется молчание, а подошедший продолжает:

– И знаете, как он умер?

– Как? – спрашивает Олеша.

– С томиком Ленина в руках!

Пауза и резюме Зощенко:

– Подложили…

После путешествия в Америку Акимов делился своими впечатлениями в Доме искусств. Стали расспрашивать. Среди заданных ему вопросов был такой:

– Где актеры живут лучше – у нас или в Америке?

И он ответил:

– Плохие актеры живут лучше у нас, а хорошие – в Америке.

Ленинградский актер Алексей Севостьянов, человек солидный и импозантный, любил, как это ни странно, вышивать гладью. Этому занятию он отдавался всей душой и любил похвастаться своими достижениями. Однажды он показывал свою вышивку артисту Сергею Филиппову.

– Вот, погляди, как мне удался лиловый цвет! – басом хвастался Севостьянов, тыча пальцем в шитье. – Вот он начинается с бледно-лилового, потом переходит в фиолетовый, а потом постепенно, мягонько, нежно – в бледно-голубенький…

Филиппов слушал-слушал, а потом не выдержал и говорит:

– Скажи, а у тебя бывают критические дни?

С. Филиппов

В Малом театре был когда-то артист Живокини – большой такой, басовитый, полный серьезного уважения к своей персоне. В концертах выходил на сцену и говорил о себе в третьем лице приблизительно такой текст: «Господа, внимание! Сейчас с этой сцены будет петь артист Живокини. Голоса большого не имеет, так что какую ноту не возьмет, ту покажет рукой!»

Как правило, актеры в театре не учат наизусть тексты, которые по роли можно читать с листа. Иногда это обстоятельство играет с ними злую шутку. Так, в одном спектакле на сцену вбежал гонец и передал королю письмо со словами:

– Ваше Величество, вам письмо!

Король разворачивает свиток и – о, ужас! – текста там нет (коллеги подшутили). Но артист был опытный, поэтому, возвращая свиток гонцу, сказал:

– Читай, гонец!

Актер, исполняющий роль гонца, тоже был не лыком шит и вернул письмо королю со словами: