– За маму, за папу, за бабушку, за толстого дракончика.
Тогда я спросил Лому, слышал ли он чего – ни будь? Лома посмотрел на меня так, как будто в первый раз видел, и обидевшись, перешёл на другой язык, неизвестной мне цивилизации. Лома подумал, что я проверяю его работоспособность, и намекаю на то, что его модель безнадёжно устарела, и что его место в металлоломе. Он ненавидел, когда издеваются над ним, и не принимал никаких извинений. Я его понимал, сам в таком двусмысленном положении. Я подождал пока робот успокоится, и попросил прощения. Лома сказал, что меня давно простил, потом подскочил, у него произошло замыкание в голове и перегорело два предохранителя. Я вздохнул, открывая ЗИП, на его спине, я знал, как заменить предохранители у робота. Лома мотал головой, словно возвращая мозги на место. Я понял, я попросил прощения у робота на языке той, не известной мне цивилизации. Лома, сказал, чтоб я больше так не шутил, если знаю язык древних укров. Честное слово, я ранее никогда не покидал родную галактику. Не знаю, как так получилось. Лома не поверил, потому что сам недавно выучил этот язык, в котором говорилось, что всё умное во вселенной, механически родилось от этой древнейшей цивилизации. Я просто представил, как укры рождали этих роботов, и мне стало смешно. Я впервые за много лет, проведённых в карантинном блоке, улыбнулся. Значит будет жить, – услышал я умозаключение кота. Через месяц я понял, что знаю языки почти всех планет вселенной, и отнёс это открытие, к моему генетическому изменению, под воздействием инфекции. Если только так? То это не плохо, – подумал я. Лома, постоянно, делал проверки, используя весь запас машинной памяти, ему не верилось, что человеку под силу овладеть такими знаниями. Я отвечал, называл координаты планеты, где говорят на данном языке, потом задавал вопрос на языке другой системы координат, часто ставя механического друга в неловкое положение. В подобных играх и проходил наш путь. Время от времени, медицинские датчики проводили обследования, сохраняя в секрете результат. Мне (автоматически и моим питомцам) было запрещено покидать блок, кроме робота, который предварительно проходил полную газовую дезактивацию, и то, он покидал карантинный блок с неохотой и очень редко, когда без чего-то, нельзя было обойтись. Лома, не смотря на механические мозги, был потенциальным домоседом, общался, в основном, с компьютером, иногда разговаривая со мной.
***
При длительных переходах корабля, нас предупреждал корабельный компьютер, автоматически переключая блок в режим ожидания и выключая корабельный таймер, отсчитывающий конец нашей экспедиции. Мы уже привыкли к обнулению времени, возникая в новой координатной системе, в течение считанных секунд, компьютер сам находил порталы, связывающие галактики и отдельные звёздные системы, позволяющие кораблю обогнать свет и откорректировать время. На этот раз мы двигались к звезде Денеб, это был последний отрезок нашего пути, это было так символично, Денеб была самая яркая звезда, величавшая хвост птицы, после которого нас ждал путь домой. На этот раз после перехода что-то пошло не так. Нет, мы очнулись все в карантинном блоке, в полном порядке, но с каким-то беспокойством, особо оно проявлялось у домашних питомцев. Все молчали, не сея панику, только триффид оговорился:
– Как-то не по себе!
