Я захожу в комнату и закрываю за собой дверь, прислоняясь к ней спиной. Комната кажется холодной, пустой, чужой. Пустой, как и я сама.
Медленно подхожу к кровати, каждый мой шаг отдаётся тяжестью усталости в каждой клетке моего тела. Осторожно сажусь на край. Потом ложусь, стараясь сделать это как можно мягче, будто каждое движение – это просьба о мире моему израненному сердцу и телу. Спина касается прохладных простыней, и я чувствую, как напряжение наконец начинает покидать моё тело, уступая место истощённому спокойствию. Я тяну одеяло к себе, обертываюсь им, и закрываю глаза, пытаясь убежать от боли и одиночества в надежде на несколько часов безмятежного сна.
Мгновение спустя дверь резко открывается. Айшат врывается в мою комнату без стука, глядит на меня с нескрываемой злостью.
– Ты чего тут разлеглась? Все на ногах, работают, а она отдыхает!
Я устало поднимаю глаза, не веря, что слышу это сейчас.
– Айшат, я только что из больницы, – тихо говорю я, хотя внутри уже нарастает протест. – Мне врач прописал постельный режим.
Она вспыхивает от возмущения, сжимая руки в кулаки, будто я сказала что-то невероятно дерзкое.
– Ничего себе! – усмехается она. – То есть, теперь я должна всё за тебя делать? Ты и так дома особо ничем не занималась, а теперь вообще разлеглась и палец о палец не ударишь?
Я больше не спорю с ней. Просто отворачиваюсь, ложусь на кровать и накрываюсь одеялом с головой.
Она молчит несколько секунд, и я буквально чувствую её злость, её негодование, её потрясение от моей «наглости». Но я уже решила: больше я не позволю унижать себя.
Стук каблуков заловки удаляется, дверь снова хлопает, но я лежу, прижимая ладонь к пустому животу, и думаю только об одном.
О том, что я больше не хочу терпеть.
О том, что если бы я не была такой покорной, возможно, ничего этого бы не случилось.
И что теперь мне остаётся только одно – найти способ уйти. Только не прямо сейчас. Пока мне некуда идти. Но это только пока.
***
На ужин я спускаюсь, как ни в чем не бывало. В гостиной уже собрались все: свекр, свекровь, заловка и Умар, который только что вернулся с работы. На их лицах читается недовольство – видно, они ожидали, что я проведу весь день в постели, а не осмелюсь появиться среди них.
Мы садимся за стол, и Умар дежурно спрашивает, как я себя чувствую. В его голосе нет ни заботы, ни искреннего интереса. Это всего лишь формальность, и я отвечаю так же формально:
– Лучше, спасибо.
Мы начинаем ужин, и в середине, Айшат с иронией в голосе обращается ко мне:
– Ну что, отлежалась наконец?
Я стараюсь сохранить спокойствие, несмотря на раздражение, которое вызывают её слова.
– Мне просто нужен был отдых, – отвечаю я спокойно.
– Отдых? – повторяет она, явно с насмешкой. – Мы все тут работаем, а ты решила устроить себе каникулы. Это не курорт, Лейна.
Отец Умара на мгновение выглядит обеспокоенно и вроде бы хочет вмешаться, но вместо этого вздыхает и продолжает есть, предоставляя нам разобраться самим.
Я чувствую, как моё сердце колотится от смелости, которую я нашла в себе, и решаю, что пора поставить всё на свои места.
– Знаешь, Айшат, – начинаю я, – ты постоянно говоришь о том, что я должна делать. Но если ты так хорошо знаешь, как управлять домом, почему ты сама не в доме своего мужа? Почему ты здесь, а не там?
Мгновенный шок на её лице говорит мне, что я попала в точку. Свекровь на мгновение замирает, а Умар смотрит на нас обеих, словно не веря, что я осмелилась высказаться.
