— Так просто? — произвожу зловещим голосом и поворачиваюсь в сторону будущего трупа.
— Волшебная палочка, — смеясь, показывает мне черный длинный пульт с пятью кнопками.
— А на этой волшебной палочке функция защиты есть? — Пока Артем пытается сообразить, что я имею в виду, успеваю схватить с кровати подушку и замахнуться.
— Полечка, солнышко, я не специально это сделал, — смеясь, этот козлина запрыгивает на кровать и хватает другую подушку.
ЧТО? Он назвал меня Полечка? Ну, я тебе сейчас устрою райскую жизнь.
— Не называй меня так!
Миг — и мы оба стоим на кровати и держим наготове подушки. Готова поспорить, что один из нас точно улетит на пол. И это буду не я.
— АРЕСТОВ! Козлина ты горная, — кричу, делая малюсенький шаг в его сторону.
Шаг, резкий взмах рукой, чтобы удар был помощнее и… я лечу прямо в его теплые объятия. Секунда — и мы вместе заваливаемся на мягкую кровать и теряемся в ворохе одеял и подушек.
Я — сверху, он — подо мной.
Глаза в глаза — и никак иначе.
Упираясь ладонями в широкие плечи и чувствуя его руки на своих ягодицах, сглатываю комок, что внезапно образовался в горле. Его учащенное дыхание действует на меня ненормально. Я теряюсь, не знаю, как правильно поступить и куда деть зудящие от бешеного желания руки. С одной стороны, мне до одури хочется провести большим пальцем по его губам, затем впиться в них страстным поцелуем и протиснуться языком внутрь его рта. С другой — я понимаю, что это абсурд. Чтобы сохранить свое хрупкое сердечко в целости и сохранности, мне стоит держаться от него как можно дальше. Но эти руки… плавно скользящие выше, сводят с ума. Шершавые пальцы пробираются под майку, очерчивают контур лопаток и заставляют задыхаться от резко нахлынувших эмоций.
В горле становится сухо, словно я несколько часов провела в Сахаре. Чувствуя жар своего тела, прикрываю веки и отдаюсь на волю чувств. Скольжу рукой выше, задеваю венку на шее и чувствую, как его пальцы впиваются в ягодицы, вызывая сладкую боль.
Он не позволяет выбраться из плена его рук, а я и не хочу.
Склоняю голову ниже, улавливаю сладкий аромат конфеток «Меллер» и усмехнувшись, невинным поцелуем касаюсь его губ. Скольжу кончиком языка по верхней губе, затем провожу дорожку по нижней и ахаю, когда его рука ложится на мой затылок, а губы намертво впиваются в мои. Глухой стон доносится до моих ушей, руки начинают жить своей жизнью. Я позволяю им делать все, о чем они мечтали на протяжении трех лет.
Скольжу по широким плечам, могучим рукам и ахаю сквозь умопомрачительный поцелуй, когда его тело напрягается. Миг — и я оказываюсь под ним. Он упирается локтями по бокам от меня, захватывает синими омутами в плен. И я понимаю, что он далеко не ледник в атлантическом океане. Все намного проще…
Он — моя погибель.
— По-о-ль, — глухо произносит за секунду до очередного поцелуя. — Ты помнишь хоть что-то с той ночи?
Бам.
Мои руки замирают на его плечах, отчаянно боюсь изучать территорию дальше. Мысли путаются в клубок шерсти, которую хрен раздерешь без тяжелой артиллерии. Отворачиваюсь к окну, замечая, что время близится к вечеру. Моргаю, позволяя одинокой слезинке скатиться по щеке.
Схватив меня за подбородок, Артем заставляет взглянуть на него. Он смотрит долго, будто хочет понять для себя неизведанное. Я молчу, пытаясь на него не смотреть. Ну что я могу сказать? Что нажралась, как свинья, и ничего не помню о той ночи? Смешно.
