–А что если Евгений Петрович и не знал? Что если это уже привычная и отработанная схема? Что если Антон сам подговорил завуча, без участия отца? Просто, решил проявить инициативу, не до конца понимая, в каком месте находится.
–Сын, ты перегибаешь. Звучит так, словно есть целая система, по которой простолюдины устраивают проблемы благородным. Я сам учился в школе и двадцать лет назад о таком даже подумать никто не мог.
–Сейчас другие времена. Слухи про то, что правящая нашим сектором семья Гейс связана с бандитами, ходят давно.
Отец поморщился, но ответил.
–Они почти полтора столетия являются одной из четырёх правящих семей. То, что кому-то не нравятся их методы, ещё не повод заходить так далеко в своих заблуждениях.
Я даже мог ему поверить, если бы предок не отводил взгляд, выдавая эту тираду. И только когда наши глаза снова встретились, диалог возобновился.
–Подумай вот о чём. Если я прав, и Евгений Петрович, будучи простолюдином, протащил своего человека на пост завуча в такой элитной школе, то насколько велико его влияние?
–Хорошо. Я узнаю всё более подробно и тогда мы вернёмся к этому разговору.
Фух. Можно было выдохнуть. Всё же я его почти убедил. А значит, смог избежать самого страшного: длительной и нудной лекции о том, как плохо драться и что надо быть мирным и добрым человеком. Помнится, первый раз что-то такое я выслушивал ещё в младшей школе. Стоило только заехать в нос какому-то мальчишке, и отец тут же завёл эту шарманку. О том, что я сознательнее их, что нужно уметь себя вести и бла, бла, бла. Попытки обратить внимание на важный факт, что порой нужно сразу показывать свою позицию и не прогибаться, его ни в чём не убеждали. Аргументы были примерно следующие: «Ты же ментально намного старше других детей, а значит, просто обязан найти способ решить всё без рукоприкладства».
Можно было бы сказать, что некоторые конфликты нельзя решить миром. Напомнить про то, как убили маму и остальных, и как потом отец закончил это всё кровавой бойней, но такое было бы ударом ниже пояса. Так что я просто терпел его длинные и нудные лекции о пацифизме. Правда, очень их не любил и отбивался до последнего, пытаясь отстаивать свою точку зрения.
–Что ты решил делать с отцом Антона? – вернулся я к разговору.
–А? Да ничего такого. Мы же все понимаем, что это просто детские глупости. Они заплатят небольшую компенсацию, и вопрос будет исчерпан.
–И всё? А извинения?
–Да кому они вообще нужны?
Мне захотелось стукнуть себя ладонью по лбу. Как можно не осознавать такие простые вещи?
–Они нужны всей нашей семье! Точнее, нужны нашей репутации, моей репутации, в конце концов. Это ты маг пятой сферы и можешь не обращать внимания на мелочи, но остальные-то всё видят. Подумай, что получается. Простолюдин громко при всех оскорбил нашу семью, причём очень грубо оскорбил. Другие благородные это слышали и запомнили. А компенсацию заплатят непонятно где, и вот про это уже никто не узнает и не запомнит.
–Ты же сам его остановил и сразу наказал.
–Я лишь отреагировал. Он собирался «вертеть» не только лично меня, но и «весь мой поганый род», а отделался просто небольшой оплеухой? Нас же сразу утащил к себе завуч, и никто не знает, что там произошло и кого назначили виноватым. Понимаешь? Он должен извиниться за свои слова, и извиниться публично. Тогда это тоже услышат и запомнят.
–Как-то странно будет просить о таком его отца.
