– Четвёртый день, – отвечает без запинки.
– А вообще? В годах?
– Да как жена ушла лет десять назад, так и пьёт. Уехала куда-то с дочкой, с тех пор её не видела. Он, по-моему, с ней так и не развёлся. Точно не скажу.
– А жену как звали? – врывается Надя, а я закатываю глаза, потому как лишние детали жизни второго номера нам не нужны.
– Людмила. Красавица, умница, замечательная хозяйка – вышла замуж за этого… – злобно шипит, вероятно, испытывая к Мартову весь спектр негативных чувств. – Хотя парень он неплохой. Был. Руки у Мишки золотые, только глотка глубокая. А вот и он. – Наш информатор указывает пальцем на кого-то, и мы, следуя за её жестом, видим в конце дорожки мужчину, который с трудом передвигает ногами.
Приблизившись, тело раскачивается значительнее, а тёмно-фиолетовый синяк под глазом, указывает, что рассказам бабули можно верить. Останавливается в метре от нас, окинув безжизненным взглядом и пробурчав нечто невнятное, шагает в направлении подъезда. Несколько минут борется с кодовым замком, не в силах зажать две кнопки сразу, но справляется с задачей и скрывается за дверью.
– Когда он уже напьётся? – причитает бабушка, провожая взглядом мужчину и качая головой. – И куда лезет оно им?..
Риторический вопрос, который остаётся без ответа. Обмениваемся с подругой взглядами, кивая и прикидывая, что здесь ловить больше нечего.
– Спасибо.
– А вам что от него надо было? Денег должен?
– Уже не должен, – бросаю через плечо и спешу догнать Надю, которая семенит к выходу из двора. – Я замёрзла, – подхватываю её под локоть и прижимаюсь. – Давай забежим в кафе.
Пройдя квартал, находим вполне приличное уютное заведение и, обосновавшись за столиком, делаем заказ.
– Подводим скудные итоги, – констатирует Надя, отпивая горячий напиток. – Мартов номер один и два – мимо. Первый женат, второй алкоголик с многолетним стажем. Остаётся вариант номер три, который, как, мне кажется, и есть тот самый забытый тобою муж. И надеюсь, он посимпатичнее этого, – обводит пальцами глаза, намекая на синяки, – или хотя бы трезвый.
– Это и напрягает. Мужик отдал приличную сумму за то, чтобы жениться на незнакомке и пять лет не думал о разводе. У него что, личной жизни нет?
– А может, оно того. – Надя дёргает головой, намекая на нечто, понятное лишь ей.
– Что?
– Ну не по женщинам он, а свидетельство о браке необходимо для сокрытия его истинной сущности.
– Ну у тебя и мысли, – фыркаю, но спустя несколько секунд понимаю, что версия подруги вполне жизнеспособна. – В таком случае всё намного проще. Он без проблем согласится на развод. Прохоров меня подгоняет со свадьбой.
– Вот скажи, ты Вадика любишь?
Вопрос, уже звучавший вчера, начинает напрягать. Словно спроси Надя ещё раз – и ответ будет иным.
– Я испытываю к нему тёплые чувства, но это не любовь. Нечто другое, что даёт гарантии сытой и обеспеченной жизни.
– Это плохо, – вздыхает подруга, окидывая меня сочувственным взглядом.
– Иногда нет выбора между «хорошо» и «плохо», нам приходится выбирать самое приемлемое из предложенных жизнью вариантов и надеяться на лучшее. Вадик спокойный, уравновешенный, часто инфантильный, но и это плюс: с ним можно договориться. Он не устраивает сцен и не разбивает кулаки о стену, доказывая свою правоту. Он как ребёнок в первом классе: сказал «встать» – встал, сказал «иди» – плетётся в указанном направлении. Не требует, не доказывает, не скандалит.
