Лицо над цветком на мгновение пропало. На его месте появился горящий город, в котором можно было угадать очертания знакомой древней стены, величественные контуры храма с рядами колонн, широкую площадь в окружении белокаменных зданий. Но вот одно за другим здания стали оседать, исходя трещинами, рушится, обращаться в руины. Люди в панике бежали по улицам, пытаясь спастись. Жрец отскочил в сторону от пламени, словно появившаяся картина невыносимо жгла, и тогда Вера смогла разглядеть его лицо – совершенно белое, словно каменное. «Нет, скорее всего, это не лицо, а маска!» – подумала она.
Жрец вдруг выкрикнул: «О, моя богиня! Это была жертва! Жертва тебе!»
«Жертва тебе!» – громким многократным эхом отозвалась богиня, и видение исчезло, а пламя погасло.
Жрец испугано озирался, явно ощущая, что он здесь не один, потом вдруг бросился к горшку с цветком, попытался его снять с гранитного жертвенника, но не смог. К своему ужасу он увидел, что дно горшка рассыпалось, и цветок успел выпустить корни, которые ушли в трещину и теперь жадно цеплялись за каждый выступ чёрного гранита.
Скрываться больше не было смысла. Папа с Верой вбежали в зал. Жрец со всей силы дёрнул горшок. Корни цветка взвились в воздух, словно щупальца осьминога. Жрец бросился в тёмный угол зала. Папа с Верой устремились за ним. На бегу девушка вдруг остановилась. Что-то на полу привлекло её внимание. Это был след, отпечатавшийся на земле, просыпавшейся из горшка, след с чёткими очертаниями цветка на каблуке…
Только у древней крепостной стены Вера догнала папу. Отец всматривался в темноту ночи через странное окно, довольно широкое с белыми пластиковыми ставнями. Впрочем, для кого-то это окно сыграло роль двери.
«Ушёл», – сказал папа, переводя дыхание. «Без всякого защитного шлема ушёл….»
«Давай его догоним!» – воодушевлённо предложила Вера.
Отец усмехнулся и отошёл от пластиковой дверцы. «Очень романтично. Вся семья в одной больнице. Пойдём, лучше спать. Утро вечера мудренее…»
Всю ночь Вера не могла уснуть – думала о таинственном жреце, опасном садовнике, заболевшей маме, и огненном цветке. Мысли роились, перед глазами проплывали пугающие картины. Только под утро эти картины смешались в единую ткань сна, да и то очень короткую. Её разбудил папа. Он только что проводил роботов на раскопки и, оставив их на попечение профессора Шульца, собирался вместе с Верой навестить маму.
В отличие от дочери, папа хорошо выспался и теперь жаждал разрешить все накопившиеся загадки. В поезде он достал мобильник и вывел на дисплей объемную копию пожелтевшего от времени манускрипта. Вера тёрла сонные глаза, всмотриваясь в едва различимый рисунок – вид древнего города с дворцами, храмами, домами и домиками, окружённых высокой крепостной стеной.
«Нравится?» – спросил папа. «Один из красивейших городов Тихого океана в те далёкие времена».
«Здесь почти ничего не видно», – пожаловалась Вера, сладко зевая и снова растирая глаза.
«Ещё бы! Этому манускрипту около семисот лет! Его нашли в старинной библиотеке на одном из северных островов».
«И что там написано?»
«Здесь рассказывается об ужасном землетрясении, которое разрушило прекрасную столицу Южного королевства. Автор летописи и его товарищи сумели спастись на торговом судне, но они видели, как остров сотрясался от подземных ударов, превращающих белокаменные здания в груды камней. Единственная гора острова извергала пламя и потоки лавы – расплавленной, пылающей массы, растекающейся во все стороны до самых берегов, сжигая всё на своём пути…»
