Спекулятивные темы покатились вниз, как пшеница в мусорное ведро, когда открываются желоба. Никто не мог проследить точное происхождение движения, но посыпались заказы на продажу акций, пока не возникла настоящая паника.
Из Лондона, Парижа, Берлина, Вены, Санкт-Петербурга посыпались депеши, в которых сообщалось, что тот же самый необоснованный спад проявился и там, и все объединились в том, чтобы возложить на Космо Версаля единоличную ответственность за глупый скачок цен. Финансовые лидеры бросились на биржи, пытаясь аргументами и увещеваниями остановить падение, но тщетно.
Во второй половине дня, однако, разум частично восстановил свое влияние; затем почувствовалось быстрое восстановление, и многие, кто поспешил продать все, что у них было, нашли повод пожалеть о своей поспешности. На следующий день все пошло на поправку, что касается фондового рынка, но среди широких слоев населения продолжал распространяться яд пробужденной легковерности, подпитываемый свежими новостями как из фонтана.
Космо сделал еще одно заявление о том, что он усовершенствовал планы безопасного ковчега, который он немедленно начнет строить в окрестностях Нью-Йорка, и он не только предложил свободно поделиться своими планами с любым, кто пожелает начать строительство за свой счет, но и призвал их во имя Небес, не терять времени. Это произвело потрясающий эффект, и множество людей начало заражаться невыразимым страхом.
Тем временем за закрытыми дверями в штаб-квартире Института Карнеги в Вашингтоне произошла необычная сцена. Джозеф Смит, действуя под руководством Космо Версаля, направил тщательно продуманный краткий текст аргументаций последнего, сопровождаемый полными математическими подробностями, главе учреждения. Характер этого документа был таков, что его нельзя было игнорировать. Более того, ученые, входящие в совет самой важной научной ассоциации в мире, были осведомлены о состоянии общественного сознания и чувствовали, что они обязаны что-то предпринять, чтобы успокоить тревогу. В последние годы им был предоставлен своего рода контроль за научными новостями всех видов, и они ценили тот факт, что теперь на их плечах лежит ответственность.
Соответственно, было созвано специальное совещание для рассмотрения сообщения от Космо Версаля. Было общее убеждение, что небольшой критический анализ приведет к полному доказательству ошибочности всей его работы, доказательству, которое можно было бы изложить в форме, понятной даже самому необразованному человеку.
Но как только бумаги, диаграммы и математические формулы были разложены на столе под понимающими взглядами ученых членов совета, по ним пробежал холод сознательного негодования. Они увидели, что математика Космо безупречна. Его формулы были выведены точно, а его действия абсолютно правильны.
Они ничего не могли сделать, кроме как атаковать его фундаментальные данные, основанные на предполагаемых открытиях его новой формы спектроскопа и на телескопических наблюдениях, которые были описаны так подробно, что единственным способом бороться с ними было общее утверждение, что они иллюзорны. По мнению общественности, это был очень неудовлетворительный метод процедуры, поскольку он сводился не более чем к подрыву доверия к свидетелю, который делал вид, что описывает только то, что он сам видел, а нет ничего сложнее, чем доказать отрицательный результат.
