Стоп. О чём он говорит? Не о выпускном?
— При чём здесь мое замужество и Лиля?
Артём продолжает пить кофе. Он больше не намерен говорить. Лишь снова смотрит, усмехаясь одними глазами, торчащими над чашкой.
Нет. Я не хочу об этом знать. С силой сжимаю кулаки, забыв, что у меня порезы на ладонях. Чувствую, как они саднят. Наверное, снова кровь пошла.
Не надо мне говорить, что мой муж спал с этой давалкой, уже когда мы были женаты. То порно видео пятилетней давности с моим мужем в главной роли, о котором я старательно забыла, снова всплывает перед глазами –так врезалось в память. Мой муж трахает всё, что движется? Незнакомую девку, Лилю, девицу из ночного клуба… Неважно, беременна я или нет? Я в это не верю. И уж точно не готова обсуждать.
Артём и не собирается. Он наклоняется и открывает маленький холодильник, достаёт банку холодного пива, протягивает мне:
— Похмелье мучает? — слегка кривит красивый рот.
Внутри поднимается тошнотворная волна. В глубоко вдыхаю, прогоняя рвотный позыв, кривлю лицо в ответ. Приходится признаться:
— У меня алкогольная непереносимость. Мне нельзя.
Он скептически изгибает бровь:
— Зачем пила тогда? Тебя никто не заставлял. Андрей сказал, что он пытался тебя остановить.
Уууу, гадкий Андрей. Как был ябедой, так и остался доносчиком подхалимом. Люди не меняются. Я медленно, но верно краснею и не могу это остановить. Вдруг меня сковывает неловкость –накатывают воспоминания о ночи. На теле отпечатались прикосновения Артёма, и я непроизвольно пялюсь ему между ног.
Не успеваю вовремя отвести глаза, он замечает, приподнимает уголок губ в самодовольной ухмылке.
Божечки, только не говорите мне, что у нас что-то было. Ведь, не было же? Ну, пожалуйста.
Я сглатываю и заставляю себя спросить:
— У нас что-то было?
Артём качает головой, лениво тянет:
— Если бы было, ты бы запомнила… — а в воздухе словно повисает его «но, будет».
Хоть он и не говорит об этом вслух, я чётко отрезаю:
— И не будет.
Артём отставляет допитый кофе, разворачивается к раковине, открывает шкафчик и манит меня подойти ближе.
— Покажи руки.
Я готова сделать всё, что угодно, лишь бы свернуть неудобный разговор. Подхожу и послушно вытягиваю ладони.
Артём достаёт лейкопластырь, кладёт на столешницу, берёт меня за руки и подтягивает ближе. Очень близко. К раковине. И к себе тоже. Я хочу отодвинуться, возразить. Но что именно? Как-то глупо будет выглядеть. Ведь, он всего лишь промывает мне саднящие кровью ладони. Всё-таки пару порезов кровоточат.
Его пальцы такие сильные, тёплые, слишком самоуверенные, как и их хозяин. Он прикасается очень нежно, стараясь не сделать больно.
И всё-таки я пытаюсь оттолкнуть его руки:
— Я сама.
Но он уже выключает воду и тянется за полотенцем:
— Сама ты уже вчера всё сделала. Все бокалы на стойке побила, — чувствую, как жгутся кончики ушей.
Обрывки пьяных воспоминаний роятся в голове. Ага. Было дело. Била бокалы. Как же стыдно… Так стыдно, что даже перестаю вырываться, а Артём прижимает ткань к ладоням –на ней остаются красные разводы. Он клеит мне лейкопластырь. Заботливый.
— Неудачное место. Будет плохо держаться. Постарайся не дёргаться и поменьше сжимать кулаки, воинственная ты моя.
Моя? Зачем он так меня называет?
Вздыхаю.
— Я всё еще жду объяснений, Артём. Как я здесь оказалась?
Курбатов тыкает в экран смартфона и включается запись. Мой пьяный голос вещает:
— Хочу море, солнце и белый песок.
