— Анют, — выдавливает севшим голосом, — это не нужно резать. Это вообще не нужно трогать, ладно? Давай я это уберу.
Протягивает ладонь, но Анюта хитро прищуривается и отводит руку в сторону.
— Нет! Там внутри какие-то кружочки, видишь? Я хочу их достать!
Кажется, у Адама впервые не находится, чем возразить. Он тяжело сглатывает и беспомощно смотрит на меня. Дочь тем временем увлечённо мнёт пальцами очертания запакованного латекса.
— Анют, это не наше. Отдай, пожалуйста, Адаму.
— Ну мам, ну у нас дома такого нет! Ну хотя бы один квадратик! Там внутри что-то спрятано!
— Аня. Нельзя прийти в гости и взять все, что тебе хочется. Это невоспитанно. Отдай.
— Мм, — мычит дочь и успевает скорчить недовольную моську. Крепко прижимает к себе упаковку с латексными изделиями. — Ну мам… ну хотя бы один… можно?
— Адам больше нас не позовёт к себе в гости. Представь, если бы твои вещи трогали без спросу все кому не лень. Будет скат без тебя плавать!
— Нет! — испуганно возражает Аня и тут же поворачивается к отцу. — На!
Отдав вожделенные «кружочки» и «квадратики», Аня помчалась к контейнеру проверять своего питомца.
— Я… я… я вообще не подумал…… — на нем лица нет. Так и подмывает сказать, что в его случае любая ревность будет обоснована.
— А я предупредила. Обозначь границы, куда нельзя лезть. И она не полезет.
— Блин. Прости.
Я отворачиваюсь к окну, чувствуя, как горят щеки. Большая пачка запакованных презервативов — это сильно. Начинаю злиться на себя, потому что в голову бьет только один вопрос: как много времени ему нужно, чтобы всю ее использовать?
— Вечер как-то неожиданно наступил, — нахожу единственный выход из ситуации. И на мой взгляд, самый лучший. — Нам домой пора.
— Мы ещё поужинать собирались.
— Ты — да. Мы — нет. Я же говорила, что нам дома удобнее будет.
Поднимаюсь со стула, задвигаю его и приближаюсь к двери. Надеюсь, в ближайшем будущем мы не встретимся лицом к лицу с его очередными подружками. Для меня это будет слишком уж неприятно. Черт!
Мысленно начинаю себя уговаривать: мне все равно. У меня есть Лёша. Да, у нас с ним небольшие проблемы, но мы обязательно справимся. А Адам… это Адам. И меня он абсолютно не интерес…
— Юль, — дверь в кухню захлопывается прямо перед моим носом, и я внезапно натыкаюсь на крепкое мужское предплечье.
— Это просто случайность. Необязательно срываться. И я уже извинился.
Я тут же делаю шаг назад и немного задираю голову, чтобы заглянуть Адаму в глаза.
— Да ничего. Ты просто не привык к детям. Потом начнёшь прятать личные вещи повыше, — поскорее бы вернуться домой. Сегодня мои нервы уже порядком поистрепались. Хочется привычной домашней тишины и одиночества. Аня не в счёт.
— Если нет никаких проблем, вы могли бы остаться ещё ненадолго. Я вас сам отвезу, это не обсуждается.
— Отвези сейчас. Если мы ещё задержимся, мне потом это боком выйдет. Ей же только четыре, и нужно придерживаться привычного режима.
Говорю искренне. Под вечер, если Аня разыграется и мы провороним привычное время засыпания, то потом дочь будет громко капризничать.
Адам, не отрываясь, смотрит в мои глаза. И будто раздумывает. Правду я говорю или нет.
— Ладно.
Доченьку оторвать от уже полюбившегося ската оказалось делом непростым. Она, конечно, расстроилась, когда я объявила об отъезде. Но Адам тут же пообещал, что через несколько дней вновь пригласит нас.
В машине ехали в полном молчании. И только радио безуспешно пыталось сгладить настороженную тишину.
