— Хочу, чтоб ты уехал сейчас, — грустно вздыхаю. Он не хочет прислушиваться, менять что-то, ему и так комфортно. А я все же оказалась не готова к этому разговору.
— Юль. Не драматизируй. Мы редко видимся. Я здесь, мы разговариваем. Но ты просишь меня уехать. Где логика?
«Ты красивая». «Ты так расстроилась. Я переживаю».
Зато Лёша не переживает ни о чем, все у него схвачено, все у него по графику. И я в том числе. И так горько от этого. Потому что я сама это допустила.
Ласковые руки твёрдо ложатся на талию и тут же двигаются ниже. Лёша касается губами кожи на шее и с шумом втягивает воздух.
— Лёш, — кладу ладони ему на плечи и мягко пытаюсь отстраниться. Отворачиваюсь. — Как было меня больше не устроит. Дело не в занятости. А в наших отношениях. И долго мы в том же темпе не протянем. Подумай об этом, пожалуйста.
Мужчина замирает, переставая меня чувственно поглаживать. Неожиданно кладёт ладонь мне на горло. Его рука чуть съезжает вниз, подушечкой пальца Лёша спускается и невесомо поглаживает ямочку между ключиц. Я с трудом, но выдерживаю его тяжелый взгляд.
— Ладно. Вижу, что устала. Поеду я.
Отстраняется и, не оборачиваясь, идёт в коридор.
Холодное «до встречи» прозвучало вместо привычного теплого прощания.
В голове столько мыслей…
Иду в ванную, задергиваю шторку и включаю воду. Обычно я предпочитаю прохладную, но сейчас делаю погорячее. Как будто согреваюсь изнутри.
Лишь перед сном я увидела непрочитанное смс:
Адам: «Грозный у тебя мужик. Давно вместе?»
20. Глава 20
— Мам, а попить можно?
Вскидываю голову. Я как раз погрузилась в недоработанную статью, когда Аня вывела меня из задумчивости.
— Конечно, малыш.
— Юля, — раздается неприятно-слащавый голос прямо у меня над ухом. — С вечеринки Фаевской готов материал?
— Как только будет готов, об этом сразу все узнают, — отвечаю с досадой.
Милка та ещё сплетница. И мужиков у неё…. Ну а что? Губки бантиком, бровки домиком. Ноги… не, ну я на свои ножки так-то тоже не жалуюсь. Но эта звезда любит купаться в мужском внимании.
Мила закатывает глаза и цокает языком.
— Опаздываешь, — успевает уколоть, разворачиваясь. И отдаляется, смачно виляя бёдрами.
Опаздываю… А то я не знаю. У меня вообще завал!
Анюту пришлось сегодня взять с собой на работу. Мы проверяли зрение, время затянулось, а вести дочь в сад к обеду я не стала: у нас в группе такое не приветствуется.
Аня уже пару часов рисует, пишет, делает вид, что работает, как мама, а ещё перебирает скрепки. Но главное, никому не мешает.
Набираю воду из кулера и протягиваю дочери.
— Мам, — после нескольких жадных глотков Аня отставляет стакан в сторону и вытирает рот рукавом. За что тут же получает замечание. Стоит насупленная. Отвернулась даже. Актриса моя.
— Ну говори скорее, что ты хотела спросить.
— А что вечером будем делать? — тут же заинтересованно разворачивается ко мне лицом.
В театральную студию ей сегодня не надо, у меня особых дел нет. В принципе, мы свободны.
— Не знаю, можем что-то интересное придумать.
— А к Адаму можно поехать ската покормить?
— Сейчас узнаю, занят ли он, а то вдруг у него важные дела.
А важные дела обязательно найдутся, на самом деле неловко к нему ехать. А дочь к скату хочет. Эх.
Раскрываю диалог, взгляд падает на три последних сообщения:
Я: «Давно».
Это был мой ответ на «давно ли я с Лёшей».
Адам: «Нервный он какой-то:)».
На том короткая переписка и закончилась.
