И уже спокойным тоном продолжил:
– Пишите жалобу на действия полиции. Вот вам бланк. Сейчас его заполните в коридоре. Мы обязательно разберемся.
– А на счет журналистов?
– И с ними разберемся. Поможем, Илья Петрович. Обязательно поможем. Напишите все и возвращайтесь.
Дождавшись, когда посетитель выйдет в коридор и закроет дверь, прокурор взял телефон и набрал номер.
– Это я! Уточнить кое-что надо. Твои выезжали по поводу сектантов несколько дней назад?
…
– Ах, выезжали! Почему не реагируешь? У меня жалоба!
…
– Понял. Ладно. Сам узнаю.
Он закончил разговор и набрал телефон снова.
– Здравствуйте! Мне надо уточнить кое-какую информацию…
Илья с заполненным бланком снова зашел в кабинет. «Вот это дело! Вот это люди!» Прокурор разговаривал по телефону.
– Хорошо. Понял вас.
Он положил трубку.
Илья положил бумагу на стол. Однако, хозяин кабинета не спешил ее взять. Он некоторое время молчал, не глядя на посетителя. Его пальцы барабанили по крышке стола.
– Присаживайтесь, Илья Сергеевич. Я уточнил ситуацию. Дело в том, что в полиции этот случай на особом контроле. Но пока все в рамках закона. Никто ваши права не нарушает. Так что вы совершенно зря беспокоитесь.
– Да как же зря? Вы же сами сказали, что полный бардак! – удивился Илья.
– Все в рамках закона! – прокурор добавил металла в голосе.
– А это? – Илья пододвинул заполненный бланк к чиновнику.
– Ваша жалоба не обоснована. Полиция контролирует ситуацию.
Представитель надзорных органов небрежно отодвинул бумагу на край стола.
Илья встал и пошел к выходу, все еще продолжая удивляться. Он так и не понял, почему его жалоба не обоснована. У двери он развернулся.
– А журналисты?
– Что журналисты?
– Ну, они же пристают к людям, нарушают их права. – хватаясь за соломинку, попытался объяснить Илья.
– Не обращайте на них внимания. Это ваше право – не общаться с прессой. – разъяснил прокурор.
– А тот, который упал и камеру сломал? Он же нас в этом обвиняет.
– Тут вам самим придется разбираться – пожал плечами чиновник – в установленном законом порядке. Извините, ничем помочь не могу – давая понять, что разговор окончен прокурор встал из-за стола.
Илья злой возвращался домой. «Помощнички, блин. Разобрались называется. Нет, надежды на них никакой. Придется только на себя рассчитывать»
Подходя к своему дому, он эмоционально настроился, на приставания надоевших журналистов с их дурацкими камерами и диктофонами и торговцев, предлагавших купить рисунок или икону с изображением святого Даниэля.
Да какого, к черту, «святого»! Его сына! Его собственного сына! Самого обыкновенного мальчика пяти лет, который так же, как и все дети в его возрасте задает много вопросов и может ляпнуть чего-нибудь не то, так же, как и другие дети ходит на горшок, и так же, как и все не прочь и покапризничать, когда ему плохо. Какой еще «святой»?
А на самодельной иконе изображен кто угодно, но только не его Даниэль. А «его» рисунки не имеют к Даниэлю никакого отношения, как и все эти странные люди в белых балахонах, взвывающие к выдуманному ими или их начальниками святому. Все это какая-то страшная фантасмагория, какой-то дурацкий спектакль, идиотский розыгрыш, который придумал и поставил некий сумасшедший режиссер. Ничего! Дайте срок! Уж Илья доберется до этого «режиссера». Уж он – то ему покажет кузькину мать! Он найдет ту сволочь из-за которой семья не может вести нормальный образ жизни.
