– К сожалению, наш гарт недостаточно велик, чтобы вместить всех, кто пришел с тобой…
– Нет, – Вульф остановил его, сделав решительный жест рукой, – мы искренне ценим ваше гостеприимство, но мне думается, что пребывать в ваших землях мы будем слишком долго, чтобы пользоваться правом гостей, а потому просим у вас лишь временного пристанища. Мы прибыли со своей провизией и не станем вам обузой. Прямо сейчас мои люди отправятся в ближайший лес, чтобы срубить деревьев для жилищ, которые мы выстроим на этих землях с вашего великодушного дозволения. Пусть разве что женщины и дети воспользуются вашей щедростью, пока новые дома еще не готовы.
– Не вижу причин, которые помешали бы нам приютить вас, – дружелюбно сообщил князь сверов, – а пока пройдем в мой дом. Все готово для пира.
Вульф отослал Хродгара передать людям приказ разгружаться и обедать, а после этого незамедлительно начинать постройку домов. Когда Хродгар вернулся, Вульф и его свита последовали за сверами.
Жилище Арна Мудрого было просторным и светлым. Вдоль деревянных стен тянулись столы, заставленные блюдами с яствами. Посредине зала росла яблоня, раскинув ветви под самой крышей. Ее ствол украшало изображение бога, вырезанное таким образом, что небольшой сучок представлял собой налитые животворящей силой чресла. Над изображением Вульф заметил выцарапанную в коре руну Ингваза, он узнал ее сразу.
Сверская знать и князья Западных Побережий заняли места за дальними столами, а Вульф с братьями сели рядом с Арном и Хедином за отдельный стол у противоположной входу стены. Йордис прошла по залу с кувшином пива, разливая гостям и дружине князя питье, а затем присоединилась к мужу.
Арн показал себя поистине щедрым хозяином. Кушанья вносили одно за другим, а пиво лилось рекой. Люди заметно повеселели, поднимали тосты за богов, древних героев и предков всех кланов, что присутствовали на этом пиру. Вульф старался не пить много, желая сохранить ясность рассудка, а Йордис все подливала и подливала, и не только ему, но и всем остальным.
Когда пир подошел к концу, Вульф почувствовал, что с трудом держится на ногах. Многие из пировавших воинов уже спали, положив головы на стол или лежа прямо на полу. Кто-то из домочадцев показал Вульфу и его братьям комнату для гостей, где они могли бы отдохнуть с дороги. Но ильвинги отказались, заявив, что хотят вернуться к дружине. Вульф растолкал тех из своих князей, кто спал, и они побрели, спотыкаясь о каждый камень, обратно в лагерь, который готовился ко сну за оградой Свергарта.
* * *
Утро следующего дня выдалось таким же теплым, как и предыдущее. Редкие облака неторопливо плыли по небу, словно лодки, гонимые ветром по морю. Вульф проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Разлепив веки, он увидел над собой морщинистое лицо Хельги.
Вульф привстал и застонал от сжавшей виски головной боли.
– Проклятое пиво! – процедил он сквозь зубы.
– «Меньше от пива пользы бывает, чем думают многие; чем больше ты пьешь, тем меньше покорен твой разум тебе»23, – процитировал Хельги какую-то одному ему известную песнь скальдов и, ухмыляясь, пояснил: – Так вещал Высокий.
– Он прав, – откликнулся Вульф, потирая лоб. – Только незачем об этом напоминать.
Солнце взошло. Многие уже проснулись и теперь завтракали, желая поскорее вернуться к работе. Поев, Вульф собрал князей и своих братьев и повел их к Арну. Хельги присоединился к ним, и Вульф был рад его присутствию.
