Вторжение - страница 7

Все правительство из Москвы исчезло в первую неделю заражения. В течении второй недели из одного бункера, расположенного в горах Урала, сыпались указания, а потом постепенно поутихли вместе с вымершими правителями. Больше уже никто и никогда не услышал их. Люди, собственно, даже и не заметили, как те сгинули. В городах стали создаваться новые общины со своими лидерами. И законы теперь были другими. А кто их не выполнял и пытался выделиться как в былые времена попросту выгоняли наверх. Где их поджидали дикие звери, которых эпидемия никак не затронула.

Юрий сидел в квартире своих родителей. Всё, как всегда, чисто и убрано. Мама поддерживала порядок хотя отец был не против насвинячить. Ему казалось, что он только что пришёл из школы и родители пока на работе. Котлеты и суп в холодильнике осталось только разогреть. Сделать уроки и можно пойти на улицу играть в хоккей на площадке. Вот-вот должны были вернуться отец и мать. Юрий сидел в кресле и тупо смотрел в стену, но они не возвращались. Они уже давно были на пенсии и дальше соседнего парка зимой и дачи летом никуда не уезжали. Где же они? Ответ был перед ним. На полу лежал халат матери и тренировочные штаны отца, и майка. Всё. Больше ничего не осталось. Краснуха полностью растворяла трупы. Его она не тронула, но зато убила всех, кого он знал. Пока он шёл к родителям, а это километра три, так как автобусы больше не ходили, он увидел и то издалека только одну фигуру. Огромный спальный район Москвы был абсолютно пуст. Он надеялся, что ещё где-то остались люди, но пока он не встретил никого. Слёз не было. Наверно, потому что он не видел умерших. Казалось, что они вышли и всё-таки когда-то вернуться. Когда-то… в другой жизни.

Что делать? Извечный вопрос. Оставаться здесь не хотелось, да и невозможно. Ночь была холодной на термометре за окном до сих пор столбик показывал минус десять. В подъезде везде замёрзшая вода. Это лопнули трубы отопления, которые не работали уже две недели. В холодильнике же наоборот всё сгнило. Оставаться в квартире не было никакого смысла. Надо было уходить, но куда идти в такой мороз? Зуб на зуб не попадает. Эту ночь Юрий вообще не спал. Горячего он не ел уже неделю. Его не тронула краснуха, но мороз мог вполне прикончить его. В мозгу крутилась только одна мысль. Нужно спрятаться от холода. А где это можно сделать в большом городе? Правильно только под землёй. Значит надо идти к метро. Ближайшая станция это Тушинская. Но вся ветка вплоть до Баррикадной пролегает неглубоко. Надо двигаться в центр. Только там станции метро уходят на тридцать-сорок метров, а то и больше вниз. Там должны быть люди, а следовательно, и жизнь. Юрий прошёлся ещё раз по квартире собрав все тёплые вещи. Женские тоже могут кому-то пригодится решил он. Мать любила закатывать овощи на зиму, но, к сожалению, почти все банки лопнули от холода. Юрик нашёл на балконе несколько банок мясных консервов и затолкал их в рюкзак. Запасы крупы и сахара. Соль. Спички.

Люди так жаждали апокалипсиса, что наконец дождались. Но легко отделались, растворившись без следа. А ему и таким же как он теперь предстояло испытать все последствия на собственной шкуре. В итоге багажа набралось так много что в рюкзак влезло только продовольствие. Юрий подумал и выкинул самое тяжёлое резонно рассудив, что магазинов будет по дороге уйма и там всё это можно взять бесплатно. Одежду он тоже решил не брать и оставил здесь же на полу. Из стола он взял альбом с фотографиями и несколько вещей которые ему напоминали родителей. Всё остальное оставил и вышел почти налегке из дома прикрыв дверь. Слёз по-прежнему не было. Что это? Жестокость, о которой говорил эзотерик? Или оцепенение. Он где-то читал что мозг может заблокировать на время понимание окружающего дабы не взорвалась голова. Время покажет, но что, бесспорно, он теперь совсем один. И должен выживать. Кому должен? Ведь никого не осталось. Себе? А не проще ли взобраться на высотку и спрыгнуть вниз? Нет. Этот выход не для него. Ему стало интересно что же произошло с планетой. Кто виноват? И кто ответит?