Однажды я посмотрел на Юрика с другой стороны.
К празднику 8 Марта им задали сделать открытку и подарить, кому захочешь в классе.
Юрик очень старался. Мне нельзя было и шага сделать, чтобы не помял, не наступил, не потерял. Юрик подключил Дашку, Полину, маму и даже папу Валеру, который должен был дать свое мнение.
Дашка с Полиной чуть не подрались на тему «зачем так много блесток» и «сколько нужно наклеек с котиками». Мама сказала, чем больше, тем лучше.
Папа Валера задумчиво смотрел на «цветочки-лепесточки», блестки и наклейки, потом сказал:
– Открытка, конечно, неплохо, сынок. Но я знаю, кое-что получше…
Папа Валера порылся в кармане, вытащил денежку в тысячу рублей, расправил и продемонстрировал Юрику.
– Вот, гляди, отличная открытка…
– Ещё два дня до аванса, – насторожилась мама.
– Это я теоретически. Учу… Понял? – спросил папа Валера Юрика и спрятал тысячу в карман. Юрик кивнул, но протянутую руку опустил не сразу.
На следующий день Юрик помчался в школу с удовольствием, что для него не характерно. Вернулся мрачный, швырнул портфель в угол и завалился на кровать, хотя там сидел я.
– Что случилось? – забеспокоилась мама. – Не понравилась открытка?
– Понравилась… – буркнул Юрик и отвернулся носом к стене.
Он пролежал так до вечера. Даже не пошел обедать, что для него уж совсем не характерно. Дашка не выдержала и предложила разобраться: «Ты только скажи, с кем?» Но Юрик молчал.
К ужину котлетки с пюре всё-таки выманили Юрика из кровати. Он немного взбодрился и решил заодно и пообедать.
Юрик так ничего никому и не рассказал, кроме меня. Я маленький, глупый и не умею дразниться.
Он хотел подарить открытку девочке Свете, а она не взяла.
– Не нужна мне, жиробасина, твоя открытка, прикинь!.. – жаловался мне Юрик. – Хоть бы взяла и выкинула потом… Зачем обзываться?.. Ещё при всех…
Я кивнул. Юрик задумался.
– Кажется, я никогда не женюсь, Таракан. Зачем мне такой гемор?
Мне даже стало жалко Юрика. Не такой уж он толстокожий. И в школе его дразнят. А открытку, как выяснилось потом, Юрик подарил завучу.
– Спасибо, Горохов. Просто супер открытка, – сказала она.
Юрик ненавидел делать уроки. Он знал кучу способов тянуть резину и не садиться за учебники. Я этого не понимал. Сделал бы «домашку» по-быстрому и свободен. Я изучил все его учебники и тетради за второй класс и пришел к выводу, что там нет ничего сложного.
У меня в голове, как будто, было много-много разных комнат с полочками. Если я что-то читал или узнавал, информация превращалась в книгу, тетрадь, листок с записями или фото и отправлялась на полочку. Я помнил, где там что находится. При желании книга просто открывалась у меня в голове. Мысленно. К сожалению, огромное количество полочек оставались пустыми.
Меня страшно тянуло к знаниям. В комнату Дашки и Полины, где явно было больше полезной информации. Но сестры вначале не очень-то пускали к себе нас с Юриком. Особенно Юрика.
После переезда они никак не могли успокоиться – постоянно делили пространство, двигали мебель, строили баррикады. Когда их скандалы окончательно всех достали, мама провела мелом черту посреди комнаты, прямо на линолеуме: это – твоя половина, а это – твоя.
Линия постоянно смещалась, то влево, то вправо. Зависело от того, кто из сестер оставался дома, а кто отсутствовал. Снова начинались разборки, замеры, претензии; пока папа Валера не нарисовал линию красной несмываемой краской. Она разделила пополам даже дверной проем и окно.
