Напомню, в своих рассуждениях Ушинский со всей определенностью приходит к выводу:
«Из всех этих наблюдений мы считаем себя вправе вывести, что впечатление может быть совершенно полно, выполнить все физические условия, необходимые для того, чтобы сделаться ощущением, но не сделается им, пока не подействует на него какой-то другой агент; а именно сознание в своем акте внимания» (Ушинский, с.207).
Однако сомнения в физиологической гипотезе внимания на этом не исчерпываются.
«Не только появление внимания, но и его переход с одного предмета на другой необъясним по теории, не отделяющей сознание от нервов. Признав, что впечатление, переходя за веберовский порог силы, может не сделаться ощущением, Фехнер, как мы уже видели, кроме этого физического порога, принимает еще новый психо-физический: известную силу быстроты психо-физических движений, которой они должны достигнуть, чтобы сделаться сознательными» (Там же).
Если вдуматься, то физиологами девятнадцатого столетия было сделано точное описание изучаемого явления, из которого, однако, не были сделаны соответствующие действительности выводы.
Суть явления такова: человек воспринимает внешние явления, воспринимает он их с помощью телесных органов восприятия. И совершенно определенно эти органы восприятия обладают ограниченными возможностями: глаз человека видит хуже глаза орла, слух слабее, чем у кошки, нюх – чем у собаки.
Поэтому внешние раздражители должны обладать вполне определенной силой, чтобы быть воспринятыми, но не человеком, а его органом восприятия. Сколько бы я ни силился, но мой глаз просто не способен различить кратеры на луне. И это данность, которую нельзя не признавать и не учитывать. Но это данность физиологическая, характеризующая, так сказать, свойства вещества, из которого сделано мое тело.
При этом можно со всей определенностью признать: этот физиологический порог восприятия определяет наивысшие способности человека воспринимать. Мы можем достичь всей полноты восприятия, которую определила нам природа. Но выше ее шагнуть невозможно – наши органы восприятия просто не обладают такой возможностью.
Зато мы можем воспринимать хуже. И не в том смысле, что с годами наши слух зрение слабеют. Это всего лишь повышение естественного порога чувствительности. Но сколь бы высок ни был естественный порог, мы редко можем воспринимать на его уровне, зато почти всегда воспринимаем хуже. И это не физиологическая, не телесная неспособность. Тело к этому не имеет никакого отношения. Физиология завершается на этом рубеже, а дальше начинается мир и предмет психологии.
Именно этот мир, как некий научный олимп, и пытались завоевать новые боги, именовавшие себя физиологами. Они очень хотели сделать и то, что за порогом естественной чувствительности, предметом физиологии. И столь в этом преуспели, что научное мнение до сих пор на их стороне. С такими напористыми захватчиками не хочется спорить, им проще уступить. И это мудро, но не имеет никакого отношения к истине. Ушинский всего лишь расставляет вещи по местам.
Вслед за физиологами он принимает, что порогов, в сущности, два:
«Этот психо-физический порог Фехнера двоякого рода: один можно назвать общим, другой местным» (Там же).
Это Фехнер, скромно потупив глазки, называет порог местным и общим, чтобы сохранялось ощущение, что речь идет все о том же физиологическом пороге. Ушинский уже заявил, что задача не решается, если не видеть, что воспринимающих существ два. Но он пока идет вслед за Фехнером и прямо в его теорию внимания как бодрствования:
