– Ты бы грязь смыл бы.
– Смою, как лужу найду. А вы кто?
– Я Путята, а это, – Путята показал на Житко, – мой брат Житко.
– Житко? Значит правду говорил Единец, что братья их спасут. Он ещё говорил, что ты хорошо из лука стреляешь.
– Ты Единца у хазар видел? Откуда ты его знаешь? И кто там ещё? – заинтересовался Житко.
– Да кого там узнаешь! Из нашей деревни были люди, да разбросали связанными по разным телегам. В одной телеге мы с Единцом были, и с Младой. И еще там была одна остроглазенькая с ними. Всё грозилась хазарам, что её отец всех их перебьёт. Глупая, но отчаянная. Это она мне верёвки перегрызла.
Житко с Путятой переглянулись.
– Значит Младу и Агапе хазары поймали, – вздохнул Житко. – А ты куда теперь?
– Да куда я… Вот домой пробирался. А где дом-то? Всех побили да пожгли хазары дом-то. А где Станко и Сфирько? Эта ваша Агапа говорила, что они сильные, и что они спасут всех.
– Агапе, а не Агапа, – поправил Житко.
– Ну, нехай так.
– Убили Сфирько хазары, а Станко порубленный лежит. Не знаю, выживет ли?
– Ага, значит, не будет помощи, – промолвил Трегуб.
– А мы зачем здесь? – вскинулся Путята.
– Да что вы сможете? Я прикинул – их больше трёх десятков.
– Мы путь хазар отмечаем метками, а по этим меткам воины хазар и догонят, – пояснил Житко.
– Вячеслав сказал, что через два дня догонят, – добавил Путята.
– У вас еды нет? А то живот так от голода подвело, что бурчит.
Житко достал печёную рыбу и протянул Трегубу. Трегуб жадно начал отрывать грязными руками куски рыбы и засовывать себе между таких же грязных губ:
– Вы долго на жаре её не храните, а то пропадёт. А кто такой Вячеслав?
– Брат наш, старший после Станко. Чуть помладше тебя будет.
Трегуб перестал жевать:
– А-а, это тот Вятко, который ножи хорошо бросает! А где ж он воинов-то возьмёт? Кто за ним молодым таким пойдёт-то?
– Молодой-то он молодой, – гордо вздёрнул головой Житко, – да на наших глазах двоих хазаринов заколол ножом. Он-то и Станко этим спас, а то бы и его зарубили хазары.
– Прямо двоих? – недоверчиво переспросил Трегуб.
– Двоих, двоих, – подтвердил Путята.
Трегуб насторожился:
– Слышите?
Вдалеке послышался приближающий топот копыт. Отроки увели лошадей в кусты.
– Дай-ка мне, – Трегуб потянул из рук Путяты лук. – Я в своей деревне лучшим охотником был. Белке в глаз только так попадал…
Сквозь листву они увидели скачущего хазарина. Едва он проскакал мимо них, Трегуб выскочил из кустов и пустил вдогонку хазарину стрелу, а вслед за ним и Житко. Стрела Трегуба попала хазарину в поясницу. Видно было, как вздрогнул хазарин, и тут же стрела Житко попала ему между лопаток. Тело хазарина съехало с седла, и его конь, протащив его, запутавшегося в стременах, по траве, скрылся за поворотом.
Трегуб сунул лук в руки Путяты и побежал догонять коня хазарина.
– Брехло он. «Лучший охотник», – передразнил Путята. – Если бы не ты, то ускакал бы хазарин. А теперь, если Трегуб коня поймает, то до вечера может до дома доскакать. Поехали, хазары ждать не станут.
И вот теперь отмытый от грязи Трегуб сидел рядом с ними и ощипывал тетерева. Житко толкнул Путяту:
– Вставай, Трегуб появился.
Путята поднялся и спросонья, потирая глаза, удивлённо произнёс:
– Трегу-уб! Ты откуда здесь взялся?
– Оттуда, – в тон Путяте ответил Трегуб. – А вы чего это спите без осторожности, а? А вдруг хазары наехали бы, а не я?
– Так хазары-то далече, – ответил Путята. – Трегуб, а ты куда теперь поскачешь?
