ВЫБОР. Невидимая Связь - страница 14

Я включила музыку в наушниках и закрыла глаза. Мне нужно было придумать, как загладить свою вину перед Калебом, чтобы он не считал меня дурой. Мама ещё не сказала «нет», так что оставался маленький шанс, пусть и ничтожный. Может быть, я всё равно смогу пойти. Я же не была ещё достаточно взрослой, чтобы принимать собственные решения. Я погрузилась в сон, нисколько не задумываясь о своей дилемме.

Стук в дверь прорвался сквозь музыку. Я приподнялась и услышала своё имя, когда вынула наушники. Это был папа.

«Ты дома», – глупо сказала я, открывая дверь. Он не должен был вернуться домой до завтра. Его работа часто заставляла его ездить на различные строительные площадки.

«Тиган, – сказал папа без моей обычной приветственной улыбки, – почему твоя мама плачет?» Неодобрение в его глазах ранило больше, чем всё, что я могла себе представить. Я хотела, чтобы она была такой же злой, как я, а не плакала.

«Она… я», – пролепетала я, – «мы вроде как поссорились». Я сделала шаг назад в свою комнату и посмотрела на пол. Папа последовал за мной и притянул меня в свои объятия.

«Я скучал по тебе», – прошептал папа. Я обняла его в ответ, радуясь, что мы не поссорились. «Иди и помирись с мамой», – добавил он, отпуская меня.

«Но она мне не доверяет», – сказала я, пытаясь казаться здравомыслящей.

«Я доверяю тебе, – сказал папа, – я верю, что ты извинишься за то, что использовала свою связь как оружие».

«Я заблокировала», – сказала я. «Это мой разум, и я могу делать с ним всё, что захочу».

«Да, – сказал отец, – но делать это грубо против твоей матери – жестоко».

«Ты принимаешь её сторону», – сказала я.

«Всегда», – сказал папа, собираясь уходить, – «и только потому, что она всегда на твоей стороне». Я снова почувствовала себя пятилетней. Теперь я злилась на себя и на маму.

Я смотрела, как папа уходит. Он был более прав, чем мне хотелось. Он всегда так тихо кричал. Иногда я предпочитала иррациональность, чтобы выпустить воздух. Я подумала о том, чтобы остаться в своей комнате и заставить маму прийти ко мне. А может быть, она придёт только завтра утром, и весь мой гнев будет потрачен впустую.

Если я пойду к маме сейчас, я признаю своё поражение, а если я не пойду, то я докажу, что я ребенок. Папа делает каждый аргумент вдвое сложнее. Я вздохнула. В любом случае спор закончился, как только он вернулся домой. Я открыла свой разум и впустила свою семью.

Папа осыпал меня любовью, что ещё больше ослабило мою решимость. Я почти чувствовала, как он улыбается, хотя это была гордая улыбка, а не победный круг. Было так трудно сердиться, когда мы были вместе.

Мамина любовь была совсем рядом. Она была окутана плащом прощения, который разрядил остатки моего гнева. Я ответила на любовь неизбежным извинением. Извинения мамы удивили меня.

Я нашла их обоих в семейной комнате. Папа лежал на диване, а мама прижалась к нему.

«Мне жаль». Я сказала это слабо, стараясь говорить серьезно, но не громко.

«Мне тоже», – чётко ответила мама и её улыбка вызвала мою.

«Итак, что это за субботний праздник?» спросил папа. Я спокойно объяснила про Калеба и моё обещание увидеть его игру. Я опустила глаза и объяснила, почему я считаю себя более чем достаточно взрослой, чтобы отправиться одной в Бангор в субботу вечером. По какой-то причине мне было трудно смотреть на маму, пока я приводила свои доводы.

«Это пугает меня, Сэм», – сказала мама. Я подняла голову и увидел опасение в её глазах. Я не могла побороть любовь, которая просачивалась из меня, и не могла блокировать её. Это был страх, а не недоверие, которое заставило её сомневаться в том, что я поеду. «Она будет совсем одна, если что-то случится».