ВЫБОР. Невидимая Связь - страница 24

«И про счастье тоже можно кое-что сказать», – подхватила бабушка. Я улыбнулась ей. Посмотрим, как мама и папа будут ей возражать.

«Если ты несчастен, какой смысл во всех этих деньгах», – добавила я к словам бабушки.

«А кто сказал, что ты будешь разорившимся музыкантом», – продолжала бабушка, улыбаясь мне. «Многие из них прекрасно зарабатывают». Калеб набил рот макаронами с сыром, чтобы затормозить любой ответ. Я думаю, он говорил моим родителям то, что они хотели услышать, и не хотел противоречить этому.

«Музыка – это большой риск», – сказал папа небрежно. «Сейчас инженерное дело гарантирует тебе и твоей семье безопасность». Я скрипнула зубами, когда папа упомянул семью.

«Доход делает жизнь намного проще», – согласилась мама. «Он дает тебе выбор, которого иначе у тебя не было бы». Бабушка смотрела на этих двоих, как будто они были новыми людьми.

«Доход – это хорошо», – согласилась бабушка, – «счастье лучше». Она быстро положила еду в рот, чтобы отвлечься от вопросов, которые могли возникнуть. Мне захотелось её поцеловать.

«Музыка действительно делает его счастливым», – добавила я. Калеб усмехнулся, глядя на меня с полным ртом еды.

«Куда ты думаешь поехать», – спросил Калеба папа. Я могу поклясться, что Калеб глотал, не жуя.

«Массачусетский технологический институт принял меня, – сказал Калеб, вытерев рот салфеткой, – но я жду ответа из Стэнфорда. Мой отец познакомился там с моей мамой».

«Обе школы замечательные», – заметила мама.

«Это точно», – согласился папа. «Любая из них будет для тебя как перышко в шляпе». Перо в твоей шляпе? Что было не так с папой? Его никогда не волновало, в какую школу кто ходит. Он всегда говорил, что важно то, что ты делаешь со своей жизнью, а не то, как ты туда попал.

«Это не то место, куда он хочет пойти», – пробурчала я. Я слишком поздно поняла, что это было решение Калеба – говорить ли об этом. Бабушка подняла брови.

«В Северо-Западном университете отличная струнная программа, – сказал Калеб, прикрывая мои слова, – я встречался с руководителем музыкального факультета в прошлом году, и мне очень понравилось. Они там едят и дышат музыкой».

«Звучит как замечательная программа», – подхватила бабушка.

«Так и есть», – сказал Калеб. Затем он продолжил перечислять особенности программы и все, что ему в ней понравилось. Он знал имена преподавателей скрипки, кто сейчас занимает должность первого председателя, и даже описание комнат в общежитии. Если вы не знали о его желании раньше, то узнали, как только он замедлил шаг и понял, что монополизирует разговор.

«Ему нравится его музыка», – резюмировала я.

«Страсть важна в любом искусстве», – сказала бабушка. «У тебя, конечно, нет недостатка в этом». Мама и папа молчали во время описания Калеба. Я думаю, они были разочарованы.

«Так ты собираешься заниматься скрипкой?» – спросил папа. Он смотрел в тарелку, подталкивая вилкой еду, как будто ответ не имел значения.

«И в Массачусетском технологическом институте, и в Стэнфорде есть оркестр», – ответил Калеб, – «Я буду специализироваться в музыке и всё равно смогу играть». Он пожал плечами, похоже, довольный своим выбором. Отец просиял.

«Лучшее из двух миров», – сказала мама. Я потеряла концентрацию и позволила гневу вырваться наружу. Он не был сильным, просто достаточным, чтобы мама и папа почувствовали замешательство. Я не могла поверить, что они поощряют Калеба заниматься тем, к чему он не лежит всем сердцем.