–Знаешь, иногда, люди оказавшись на краю гибели, перестают думать, что у них все впереди и начинают относиться к жизни проще.
Меня не тронули его слова. Что значит проще? Что это значит? Я не стала говорить на эту тему, пожала плечами и отошла, решив, что пора бы уже забыть, что он муниципальный психолог. Я решила, буду делать вид, что он сосед и значит теперь он для меня и в самом деле не Андрей Николаевич, а просто дядя Андрей или Андрей, я не определилась до конца.
Мы добирались до Туркеса традиционным способом. Сначала на машине до города, а потом на самолете. Поэтому спустя пять часов пути, я вышла на трап самолета, разглядывая большой аэропорт чужий страны, улыбаясь теплому солнечному ветру, что ласкал мое лицо совершенно по-весеннему. Затем получив багаж, мы взяли такси и направились в город. По дороге я рассматривала все подряд, и от мельтешения новых образов глаза скоро заболели. Пришлось закрыть их, и дать отдых.
А когда машина остановилась и я открыла их, то увидела, что мы стоим у здания прошлого века. Вся улица была явно старинной, если не сказать старой, потому что асфальт хоть и залатан, но весь в трещинах. А само здания хотя и было по свежему оштукатуренным, на офисный центр для хакеров ничем не походило.
Нас встречал Тараканов. Он пожал руку Васильеву, пока шофер выгружал многочисленный багаж. Васильев, застыл на окна, я тоже перевела туда взгляд и удивилась. В пяти окнах в ряд, два с одной стороны входа и три с другой, на нас смотрели молодые женщины. Но не их лица привлекли его внимание, а одежда. Точнее ее отсутствие, либо присутствие только в виде нижнего белья. Я с удивлением перевела взгляд на покрасневшего психолога и подумала, может быть им всем тут жарко?
Тараканов не обращал на местный бомонд никакого внимания. Васильев перевел взгляд с окон на него, потом на меня и снова на него. А затем, прочистив горло, возмущенно спросил:
– Ты совсем сдурел? Ты нас куда привез?
Тараканов смущенно улыбнулся, и пожал плечами:
– Поверь мне, мой друг, здесь никому не придет в голову искать командный пункт нашей операции.
– А ты подумал о девочке? – Васильев похоже пришел в ярость. – Она же совсем ребенок! Что я потом скажу ее матери?
Тараканов как будто с извинением посмотрел в мою сторону, а затем крякнул:
– М-да, о Буяне, я как-то совсем забыл.
Он развел руками.
– А что-то случилось, – спросила я, тоже не понимая, в чем дело.
– Случилось, – Васильев смотрел на Тараканова, как на осла. – Я надеюсь, твоя мама никогда не знает, где тебе доведется прожить ближайшие пару недель.
– Мы скажем, что живем в пятизвездочном отеле, – предложил программист.
– Угу, – отозвался Васильев, поднимая с асфальта наши сумки. – И при нем был элитный бордель. Просто замечательно! У меня нет слов, одни крепкие и не цензурные выражения.
На что я, наконец, поняв суть ситуации, рассмеялась. А про себя подумала: стоит ли нам надеется, что в окна смотрят не наши программисты?
Спустя пару дней, Анатолий протянул мне коробку. Мы завтракали в маленьком кафе на углу недалеко от нашего жилья. Тараканов снял весь второй этаж для командного пункта, мы же обосновались на третьем. А собственно сам бордель занимал весь первый этаж.
– Это что? – я уставилась на коробку, похожую на обувную, перестав жевать булочку.
– Нужно сходить в офис Батырова, отнесешь. Мне некогда, Андрей занят, так что ты, – отозвался Тараканов, уплетая драники и запивая их чаем.
