Русская армия буквально на глазах начала деградировать. Ее захлестнули антивоенные настроения, усиленно подпитывавшиеся пропагандой анархистов, большевиков и прочих радикальных элементов. Солдаты Двинского гарнизона, где служил Иван Дейнеко, разгуливали по городу в расхристанном виде – шинели нараспашку, без ремней, многие поснимали с фуражек кокарды – мол, не хотим больше рабского клейма.
Служивые жаждали возвращения домой, поэтому в 5-й армии, как и повсюду, процветало дезертирство. Многие беглецы прихватывали с собой оружие и даже гранаты («рыбку поглушить»). Еще оставшиеся в казармах и на передовой в основном проводили время на митингах, слушая очередного оратора. Ходить на строевую подготовку и учения они более не желали. Приказы командиров обсуждались солдатскими комитетами, которые единственные решали, выполнять их или нет. Офицерам перестали отдавать честь, в гарнизоне было зафиксировано множество случаев нападения на них нижних чинов. Начались братания и торговля с противником в нейтральной полосе.
Издержки упавшей с небес свободы и слишком быстрой демократизации армии были налицо: из когда-то сплоченной и дисциплинированной она стремительно превращалась в анархиствующую толпу. Тем не менее Временное правительство надеялось укрепить пошатнувшийся моральный дух войск и не отказывалось от идеи наступления с двинского плацдарма. В начале июня в город прибыл военный министр Александр Керенский. В штабе 5-й армии «главноуговаривающий» произнес патетическую речь, завершив ее призывом: «Вперед, в наступление!» В войска он, однако, поехать не решился, понимая, что большинство солдат не разделяют его оптимизма.
– Здравствуй, Ваня. Шлют тебе привет твои невестки. Живем мы плохо. Мужья на войне, а отец намедни помер. Схоронили. Так что, мужиков теперь нет, работать в поле некому. Мать лежит, не встает, вся больная. Перебиваемся, чем Бог послал. Когда же конец войне?
– Погодите, думал Иван, закончив читать письмо. За все спросим! И погрозил кому-то наверху кулаком: то ли царю, то ли Богу. Будет и на нашей улице праздник! За слезы матерей и детей ответите!
– Иван Емельянович, осколочное ранение, ампутация – выглянула из палатки сестра милосердия.
– Иду. Бросил окурок, ополоснул в бочке от запекшейся крови руки, и нырнул под полог палатки.
Попытка русского наступления к югу от Двинска 8—10 июля 1917 г. окончилась полной неудачей, если не сказать катастрофой. Артиллеристы, почти не затронутые большевистской агитацией, потрудились на славу, выпустили тысячи снарядов, обратив в руины центр немецкой обороны станцию Турмантас и передовые позиции противника. А вот пехота подвела: заняв первую линию немецких окопов, солдаты наотрез отказались двигаться дальше. Оружия и боеприпасов у них, в отличие от «голодного» 15-го года, было предостаточно, но напрочь отсутствовало стремление довести войну до победного конца. Призывы и мольбы офицеров на них никакого воздействия не возымели. Заминкой незамедлительно воспользовалось германское командование. Последовал сильный контрудар в районе Золотой горки. Результат – деморализация, русские части отброшены на исходные позиции. Число погибших и взятых (а также добровольно сдавшихся) в плен исчислялось многими тысячами.
Во время войны были убиты и скончались от ран примерно 9,5 млн. человек, жертвы гражданского населения – от 7 до 12 млн. человек, около 55 млн. человек было ранено.
