- Могу я тебя кое о чёми спросить? - прожевав, спрашиваю я.
Его глаза тихо светятся нежностью. Но после моего вопроса, я вижу, как он их чуть щурит. Напрягся. Улыбаюсь.
- Ну, спроси, - настороженно произносит он.
Чуть отстранившись, прислоняется спиной к спинке стула. Внимательно смотрит в глаза.
- Там в лесу, на поляне, - куснув губу, говорю я, - ты назвал меня "любовницей".
- Назвал, - кивает он.
- Почему? Ты разве женат?
Он хмыкает.
- Ты же знаешь, что нет.
- Тогда почему ты назвал меня так?
- Катёнок, мужчины так называт не только женщин, с которым встречаются тайком от жён. Как ещё назвать мне девчонку, которая трахается так?
Поджав губы, быстро озираюсь по сторонам. Не услышал ли кто-нибудь Костю? Щёки пунцовеют, наверное.
Костя придвигается ко мне, кладёт руки на стол, одну на другую.
- Как "так"? - тихонько спрашиваю я.
- Я тебе не объясню, - качает головой он. - Это видеть надо. Чувствовать. И вообще, чтобы это понять, надо быть мужчиной, а не женщиной.
Задумываюсь над его словами.
- Тебе нравится, как я это делаю? - осторожно уточняю я. - Но я же ничего особенно и не делала...
Он снова мотает головой.
- Не в этом дело. Просто... У меня было впечатление, что я трахал богиню женственности. Ты настолько женщина, насколько это вообще возможно представить. И от этого башню сносит.
- Я не понимаю... - тихо говорю я.
Он усмехается.
- Я понимаю, что ты не понимаешь. Ты же не пресытившийся сексом когда-то гетеросексуальный мужик.
Во все глаза смотрю на него. Он всё это всерьёз?
- Кать, - взяв меня за руку, произносит Костя. - Дело не в том, какой ты можешь казаться. Дело в том, кем ты являешься. Ты во время секса очень раскрываешься. Настолько, что голову кружит от этой дикой, необузданной сексуальности. От того, насколько ты женственна. Это природное, малышка. Это просто ты. Настоящая ты.
- Ты так говоришь, чтобы сделать мне приятно?
Он смеётся.
- Приятно я тебе делал в лесу, час назад.
Снова озираюсь.
- Да успокойся ты, - усмехается Костя. - Нас не слышит никто.
- А вдруг? - опасливо спрашиваю я.
- Не слышат. А сказал я тебе всё это искренне. И я тебе больше скажу.
Он вдруг осекается и, нахмурившись, умолкает.
- Что? - не понимаю я.
- Ничего, - уведя взгляд в сторону, произносит он. - Порыв. Забей.
- Что ты хотел сказать? - допытываюсь я.
- Так, - он целует мои пальцы, и отпускает руку. Затем кивает на пиццу. - Доедать будем? - вскидывает руку, отодвигает пальцами манжет рубашки и смотрит на наручные часы: - Давай уже выдвигаться потихоньку.
- Так есть же ещё время? - удивляюсь я.
- Да, - кивает он. - Есть. Слушай, я ненадолго в туалет отойду, - он встаёт и нежно касается пальцами моего плеча. - Скоро приду.
И мягко улыбнувшись мне, уходит.
- Хорошо... - тихо произношу я ему вслед.
9. Глава 9. "Прибытие на остров"
Гул вращающихся с бешеной скоростью лопастей слышен даже в наушниках. Вертолёт, подобно быку хищно наклонив голову, несётся на морем. Я заглядываю в иллюминатор и вижу остров.
Смотрю на Костю. Он улыбается мне.
- Уже скоро, - шепчет он мне одними губами.
Киваю и улыбаюсь в ответ.
Спустя примерно полчаса Костя спрыгивает на вертолётную площадку и подаёт мне руку. Рабочий выгружает вещи. Пилот и штурман курят в сторонке.
- Сейчас, малышка, - отведя меня в сторону, говорит Костя. - Попрощаюсь с ними и вернусь.
Киваю.
Он уходит, обменивается с мужчинами рукопожатиями, закидывает рюкзак на плечо, берёт в одну руку сумку с продуктами, которые заказал по телефону по дороге в аэропорт, а другой хватается за ручку моего дорожного чемодана на колёсиках.
