Пока Эсна пыталась разобраться со своим новым положением, Грэхард занимался своим любимым делом – подавлял эмоции.
Денёк выдался нервным. Про утро и вспоминать не хотелось – количество гнева, которое захватило его с головой, явно не поддавалось разумному исчислению. То, что гнев его был, казалось, так одномоментно погашен выбором Эсны, не сильно помогало делу. Процесс уже был запущен, а Грэхард, если уж распалялся, долгое время не мог остыть.
То, что первопричину гнева так резко устранили, скорее, лишь добавляло дров в огонь. Причин бушевать вроде бы не было – вот она, вожделенная добыча, наконец-то в его руках, и больше нечего желать и не к чему стремиться, – но так и не выпущенное наружу бешенство требовало выхода и растравляло изнутри.
Успешно сломав меч об очередную колоду и заехав самому же себе по бедру, Грэхард пришёл к выводу, что тренировка ему не очень-то помогает, и велел вызывать жреца – заняться брачной татуировкой. Боль от этого мероприятия немного отвлекла на себя внутренние переживания, но, всё же, не в той степени, чтобы владыка обрёл душевный мир (если понятие душевного мира вообще применимо к его буйной натуре).
Поэтому он выбрал весьма спорный способ проживания гнева: принялся нервно расхаживать по своим покоям, время от времени задевая свежую татуировку и шипя сквозь зубы от дёргающей боли, и костеря внутри себя всех, кого можно было назначить ответственным за сложившуюся ситуацию.
К чести Грэхарда отметим, что первым делом он изливал свой мысленный яд на самого себя, полагая, что именно он эту кашу заварил – он и главное виновное лицо. Нечего было поддаваться эмоциям – не попал бы в столь глупое и смешное положение.
Вспомнив, как торчал, идиот идиотом, в поместье Кьеринов – всеобщее посмешище, а не повелитель! – он чуть не зарычал от бессильного гнева.
Закономерно поток его обвинений перешёл с себя-любимого на старого князя. Мерзкий интриган, который дерзает вести себя столь демонстративно непокорно! Сжимая кулаки, Грэхард в очередной раз принялся мусолить в голове план по уничтожению Кьеринов. С каждым годом этот план обрастал новыми деталями и казался всё более выполнимым. Искушение дать ему, наконец, ход было почти нестерпимым – и снова, как и всегда, его останавливала мысль об Эсне.
Злоба его логично перетекла на неё. Если бы не она, не было бы всей этой отвратительной ситуации. И Кьеринов можно было бы просто выкосить – плевать, какой ценой. Разделаться со смертельно надоевшим кланом.
Грэхард заскрипел зубами.
Ситуация, в которой он оказался, выбешивала его всё больше.
«Мы ещё не женаты!» – кривляясь, повторил он про себя, раздражаясь всё сильнее.
Каких ещё демонов ей надо! Какой ещё обряд! Она над ним издевается или смеётся?!
Он уже совершенно уверил себя в том, что она, однозначно, испытывает границы своей власти над ним и проверяет, насколько удобно ей будет вить из него верёвки, но тут, к счастью, его размышления прервал Дерек.
Всё это время он носился между всеми тремя дворцами, отдавая десятки распоряжений, – к приезду Эсны тут не были готовы, и требовалось всё устроить наилучшим образом.
– Мой повелитель! – присвистнул Дерек, входя в покои и одним взглядом оценивая открывшуюся ему картину сдерживаемого бешенства. – Я-то думал, ты празднуешь и ликуешь, но что я вижу? Пора готовить войска к битве?
