– Можно сказать и так… – буркнула Энджи.
– Кстати, тебе удалось выяснить, что случилось с Валентиной?
Девушка чуть не уронила чайник, который ставила на плиту. Что ему сказать? В правду он не поверит, да и не хотелось ему всё рассказывать.
– К сожалению, нет, – ответила она, зажигая горелку, – про маму до сих пор так ничего и неизвестно.
– Жаль, – вздохнул несчастный вдовец, – я всё-таки надеялся, что она объявится. Удивительной женщиной была твоя мать.
«Ты даже представить себе не можешь, насколько», – горько усмехнулась про себя Энджи.
Дождавшись, когда дочь разольёт чай по чашкам и сядет напротив, Пётр откинулся на спинку стула и посмотрел ей прямо в глаза.
– А как поживает Виктор Самойлов?
Энджи чуть не поперхнулась горячим чаем.
– Виктор? – переспросила она, пытаясь оттянуть время и сообразить, зачем отец о нём спрашивает.
– Да, Виктор.
– А почему он тебя интересует? – с невинным видом спросила девушка.
– Хочу знать, как всё это время, что я провёл в тюрьме, поживает человек, который меня туда и упрятал, и из-за которого пропала твоя мать. Надеюсь, ему на голову уже упал кирпич или, по крайней мере, хотя бы разбил паралич или ещё какая беда случилась?
В голосе отца Энджи услышала столько злобы, что невольно поёжилась.
– Так что? – с нажимом спросил Пётр.
– Ну… – пролепетала девушка, – не слышала ничего такого, хотя я могу и ошибаться, мы же с ним не общаемся.
– Не слышала, значит, – нахмурился отец, – а надо бы узнать. Меня интересует, где он сейчас живёт, где работает, кто его жена и сколько у него детей. Я хочу знать о нём всё!
– Зачем? – испуганно спросила Энджи.
– А ты думала, что я ему всё с рук спущу? – повысил он голос.
– Но, папа…
Пётр вскочил:
– Что «папа»? Ты даже не представляешь, что такое сидеть несколько лет на нарах среди уголовников, и за всё время не получить ни одной весточки не от тебя, не от Вали. Самойлов разрушил мою жизнь, мой бизнес, убил твою мать, лишил меня всего, что я выстраивал долгие годы, а ты мне говоришь: «но, папа»? Он за всё ответит!
Энджи слушала и с каждым его гневным словом всё больше погружалась в отчаяние. Мало ей своих проблем, так ещё и папаша свалился на голову со своею дурацкой местью.
– Но, папа, – выкрикнула она, – ты же только что вышел из тюрьмы! Ты хочешь снова туда вернуться?
– Не-ет! Я туда не вернусь! – заорал тот. – Поверь, время я там зря не терял. Я всё время только об этом и думал. Только мысль о возмездии поддерживала меня и давала силы пережить весь тот ад, в котором я оказался, благодаря Самойлову. Так что за меня не волнуйся, а вот Виктор за всё заплатит!
Энджи с ужасом смотрела на его перекошенное лицо и понимала, что ни отговорить, ни переубедить отца не удастся.
«Господи, бедный Виктор, бедная Наташа, а ведь у них двое детей! Что же делать, что делать?»
– Ты ещё продолжаешь общаться с его матерью? – спросил он.
– С Екатериной Андреевной? – зачем-то переспросила она.
– Мне плевать, как её зовут! Так общаешься с ней или нет?
– Да нет… – совершенно искренне ответила Энджи. – Давно у неё не была.
– Самое время навестить, – жёстко сказал Пётр, не спуская пронзительного взгляда с побледневшего лица дочери, – сегодня же сходи к старой знакомой и разузнай про её сынка. Ты меня поняла?
Его взгляд сверлил её насквозь, и Энджи снова почувствовала себя маленькой, запуганной девочкой, никогда не смевшей сказать ему и слова. Так было всегда при общении с отцом.
