>Да найдём, найдём, быстрее вас.
>Быстрее точно нет, потому что у меня они в книжке. Может, у кого-то и книжки есть?
Это она иронично, потому что думает, что книжек давно не осталось ни у кого. А куда делись, интересно? Не жгли, не выкидывали.
>Есть. У Илюши точно есть. Или были, я не помню… Он вроде бы говорил.
>Илья, правда?
>А он не может ответить, вы ему микрофон выключили.
>Илья, включи микрофон. Я разрешаю.
>Он не будет.
>Почему не будет?
>От гордости.
>Ну и хорошо. Мне не мешает. Но разве это не обидно – просто так сидеть, когда все разговаривают?
>София Александровна, так ведь обычно все молча и сидят, когда учитель говорит. Не только он. А он даже может и что-то сказать, когда все молчат.
>Хорошо-хорошо. Сможете сами разбиться на группы или по алфавиту разбить?
>Мы сами.
>Нет, мы сами! Девчонки, кто со мной хочет?
>Это, я думаю, вы решите без меня. Тогда заканчиваем?
>Да, я сейчас попрошу маму завершить конференцию.
>Спасибо.
И всё заканчивается.
Я одна в комнате, и камера выключена, и на рабочем столе картинка из «Блича». Я хочу позвонить Алёне и спросить, какой следующий урок, но пробую кофе – остыл, нужно приготовить новый. Папа, наверное, ещё и с кухни не ушёл.
>Погодите, у нас же следующим русич должен быть. А куда София понеслась?
Это Алёнка, в чат пишет первая. Внимательная какая. Всем вроде как и пофиг всю дорогу на русич было, а ей вот нет.
>никуда она не понеслась
>понеслась
>слово какое
>сейчас придёт никуда не денется
>можешь идти тетрадочку доставать
>или листочек только она за листочек заругает
>а потом тебе папочка всыплет
>)
Это Всеволод. Сам вообще не подключался, зато теперь.
Они вроде как гуляют с Алёнкой. Уж она-то точно давно с ним зализалась, но мне, в отличие от Яны, не сказала.
>заткнись
>иди дальше дрочи
>ты совсем обалдела? В этом чатике мама Яны
>выясняйте отношения в личке
>удали сообщение
>не буду удалять
>пусть все знают
>и мама Яны
>а что такого?
Я понимаю, что всё-таки нужно ей позвонить. Алёнка берёт трубку только с шестого или седьмого гудка, отвечает хрипло, заспанно.
– Алён, ты чего? Правда же все читают, расскажут потом Фаине, что ты озабоченная… Вы что, поссорились?
– Не ссорились, просто достал вчера. Приезжай да приезжай. Бери такси, говорит.
– А ты?
– А что я? Будто ты не знаешь отчима. Он всё новости смотрит, говорит – ездить никуда не дам, с нами бабушка старенькая живёт, больная.
– А при чём тут бабушка? Она, что ли, поедет?
– Не в том дело. Вроде как я могу её заразить, и она помрёт. Или как-то так. Но если она даже помрёт, то кому грустно будет? И без того уже два года ей памперсы для взрослых покупают.
– Ну Алён. Она же не виновата.
– Понятно, что не виновата. Но только не ты же их выбрасываешь потом в мусоропровод, меняешь… Задолбалась уже.
Я пью холодный кофе. Нужно пойти и сварить новый, пока русский не начался – если он будет вообще, конечно. Они и сами разобраться не могут, так и бродим по расписанию, которое знает только мама Яны. Она глава родительского комитета или как-то так. Ей папа сказал – мол, не лезьте не в своё дело, когда та позвонила выяснить, почему я на труды не хожу, хотя уже двойка светит. Не лезьте не в своё. Мог бы ещё грубее, слышала раньше. Не любит, когда спрашивают, советуют, отвлекают. Мы и сами справимся. Мы справляемся.
С того звонка не разговаривали.
– Слушай, там, наверное, уже русич начался, – говорю, потому что не знаю, что про бабушку.
– Да похрен на него вообще. София опять опоздает, потом десять минут будет болтать ни о чём, с Ильёй спорить. Мне уже так и хочется им сказать – может, вы как-то без нас всё перетрёте, вдвоём?
