>Можешь спросить?
Жалко, что сразу сообщение открыла – София увидит, что прочитала, будет ждать ответа. А что ответить? У кого бы спросить…
А почему урок закончился внезапно? И на самом ли деле из-за технических проблем? Но не вернулась, не написала ничего. И мы ждали-ждали, пока мама Яна напишет о следующем уроке.
А следующего урока нет, потому что физичка не знает, как установить «Zoom».
Видимо, к ней домой устанавливать поедут. Хотя домой сейчас нельзя.
Значит, по телефону станут объяснять.
А мы подождём, подождём, и Илюша, который неизвестно где, которого нет онлайн – и я проверила, и София Александровна проверила, прежде чем написать.
А что Илье скажу – учительница попросила передать, чтобы больше Булгакова на уроках не ругал?
Вообще всё равно, кого он там ругает.
Самой эти ранние рассказы не больно охота читать.
Но у меня, как и у Ильи, есть бумажная книжка.
>Здравствуйте, София Александровна! Хорошо, напишу Илье. Только не знаю, что написать. Ладно, придумаю.
>У вас «Zoom» выключился?
>София Александровна пишет
>София Александровна пишет
>Нет
Хорошо. Хорошо же.
Буду полной дурой, но напишу Илье.
Выпущу осу из комнаты.
Слышу, как в зале заработал телевизор – значит, мама проснулась. Уже, наверное, одиннадцать, и у неё снова будет болеть голова от непроветренной комнаты, от голоса соседки, бормочущей молитвы. Тоже иногда слышу. Отче, иже еси.
Больше не вспоминается, хотя учили с бабушкой. Можно позвонить и спросить – а как там дальше, не помнишь? Бабушка наверняка помнит. Но что делать, если и она забыла? Ведь и не нужно никому, кроме неё. А если забудет – значит, из моей памяти последние слова исчезнут, значит, зря учила. Почему-то грустно, когда забывается мелочь, неважное и необязательное, слова и детские стихотворения, припевы, рифмовки – это как если у тебя тихонечко из кармана вместе с деньгами вытащили важную фотографию.
Я, мама и папа.
Была такая, висела на стене возле шкафа, а потом отцепили и положили в ящик к бумагам и документам.
Бабушка, ты помнишь те слова?
Те самые.
Но ещё долго не спрошу.
А Илья и вправду есть в друзьях, мы даже когда-то переписывались. Даже хочется перечитать, о чём говорили, – отматываю вверх.
Там 2018 год и наша глупая переписка.
>привет
>бежишь завтра?
>да, а куда денешься
>разве не нравится?
>да нет, нравится, просто блин
>кросс этот опять
>и в том году бежали, и в этом
>придумали бы что-то другое
>а что придумают
>так надо чтобы бежали
>а ты побежишь?
>нет
?
>почему? у тебя справка будет?
>нет никакой справки. просто не побегу и всё. не хочу как идиот пыль глотать
>там же не дорожка нормальная, а неизвестно что
>ухабы
>все бегут и ничего
>почему тогда ты нет?
>просто нет
>ну смотри
>ты просто об этом сказать хотел?
>да
>считай что сказал
>не знаю, почему бы я должна это знать, но спасибо
>я думал, что ты тоже не побежишь
>побегу
>уже и кроссовки достала
>они новые совсем
Илья не ответил тогда.
>привет, Илья!
Пишу я через два года.
В соседней комнате телевизор раскричался громко.
>мне кажется, что София хочет с тобой помириться.
>а кто-то ссорился?
(Знаешь, только сейчас поняла, почему наш разговор тогда на кроссовках и оборвался. Ты меня дурочкой посчитал? Но и вправду очень хотелось бежать этот хренов кросс выходного дня – потому что сходили с мамой в начале года, купили хороший спортивный костюм и кроссовки, бело-розовые, такие давно хотела, и вот кросс, можно будет надеть костюм перед девчонками, перед всеми, и неважно, что побежим по ухабам без дорожек, ничего страшного. Это не значит, что я дурочка.)
