«У Анетты тоже остались письма»,– процедил герцог. «Ну, учитывая, что инициатор отношений из всех находящихся в моих руках писем очевиден, а также то, что эти отношения не переросли ни во что большее, чем легкий флирт на нескольких баллах и переписка, думаю обнародование ответных посланий принца Танислава едва ли позволит вам добиться свадьбы»,– предупредил Кроу. «А я и не хочу свадьбы своей дочери с трусом и слабаком, только справедливости за ее унижение, и, уж поверьте, найду, как наказать и Танислава, и покрывшего его короля, ведь к Зарвию надо понимать обращаться бессмысленно?»– перебил собеседника герцог Нумарк захлопывая дверцу кареты, в которую еще совсем недавно собирался сесть. «И то, что сейчас я принял ваши условия, еще не значит, что оскорбившие мою дочь останутся безнаказанными»,– предупредил Юджин Нумарк.
Глава 2
Донотор, Гантворт
Тысяча двадцать четыре золотые монеты – всё, что удалось скопить за прошедшие после случившегося с Орестом месяцы, серебряный, выполненный в форме правильного круга амулет, украшенный объемным изображением зловеще нахохлившегося ворона – верное средство от ведьм. Если верить тому, что мама говорила Феликсу в детстве, заставляя напяливать старинный оберег всякий раз, когда в столице случалось какое-либо происшествие, немедленно приписываемое газетами темным силам. Впрочем, юноша еще окончательно не решил, как будет использовать талисман в отношении колдуньи, в качестве оберега или средства оплаты услуг, все-таки вещь была старинной, к тому же выполненной в утраченной на сегодняшний день технике и явно стоила несколько десятков золотых.
Складной нож, фляжка, два совсем еще зеленых яблока, несколько завернутых в салфетку гренок, серая льняная сорочка и несколько пар носков – вот собственно и всё, что Феликсу удалось уместить в небольшую кожаную наплечную сумку, а также всё, что он мог вынести из дома, не привлекая лишнего внимания. Всё – необходимое для успеха, как всей душой хотелось верить юноше.
Закончив со сбором вещей, Феликс перешел к выбору дорожной одежды, вернее одежды, в которой можно было без стеснения появиться при дворе, а также того, под чем ее можно было бы скрыть на случай столкновения с родителями, которые навряд ли одобрили бы его план спасения брата. Сноровисто прикрепив к белоснежной рубашке оставшиеся со времен жизни при дворе кружевные манжеты и кружевной же воротник, юноша с минуту посмотрелся в зеркало и, найдя свой внешний вид весьма и весьма подобающим, накинул поверх придворного облачение просторную капюшонку из грубой коричневой ткани и, перебросив через плечо сумку с провиантом и оружием, выскользнул из комнаты, стараясь как можно меньше скрипеть половицами.
Он уже почти отпер входную дверь, когда резкий и в то же время слабый окрик матери заставил его остановиться. «Куда ты уходишь?»– обеспокоенно спросила у юноши мама. «Навестить Ореста»,– как можно более невинно отозвался Феликс. «Так рано»,– тревожно нахмурилась мать юноши. «Скорее поздно»,– возразил Феликс: «Пока дойду, пока побуду с братом…там не больше получаса до стрелы останется в итоге».
«Вот возьми, наймешь экипаж»,– с готовностью вынула из стилизованной под морскую раковину шкатулки увесистый мешочек мать юноши. «Не надо, у меня есть»,– торопливо отказался Феликс: «Просто хотел пройтись». «Точно? Ну, ладно, только смотри не опоздай»,– напутствовала его мать.
