– Вот и отлично! Чё, Карабас, пост у тебя закончился? – довольно отвечает Барон.
– Ага, – не останавливаясь, тащу девчонку дальше.
Она, слава богу, молчит.
– Пусти! – резко выпаливает мне почти в морду, как только переступаем порог раздевалки.
– Ты чё тут делаешь? Совсем дура? Это и есть твоя подработка? – грубо спрашиваю.
– Тебе-то что? Зачем схватил меня? – в том же тоне продолжает она.
– Тебе помощь была нужна.
– Я разве просила? Сама бы разобралась!
– Знаешь, как ты разобралась бы? Вон в той, или вон в той, – указываю пальцем на другие раздевалки для бойцов, – раздевалке. На столе или на скамейке. Или просто раком.
Молчит.
– Ладно у меня мозги в бицухи перетекли, а у тебя куда? Вообще не понятно, – демонстративно прохожусь взглядом по небольшой груди и её стройной фигурке.
Фыркает стоит.
– Что? Я должна "спасибо" тебе опять сказать? – закатывает глаза.
– Ничё ты мне не должна. Но если очень хочется, то можешь и сказать.
Устало сажусь на скамейку. Становится больно.
– Что с тобой?
– Пропустил несколько ударов. Подай вон ту сумку, – спокойно прошу я.
– А я ведь тебе орала "левая нога", сразу практически, как только заметила, что он на неё старается не опираться. А ты не слышал.
– Это ты всё-таки была?
– Да.
– Спасибо.
– Не за что, – уже спокойнее отвечает она.
– Он так прыгал, что вообще непонятно было, что у него с ногой что-то не то.
Достаю из сумки ампулу обезболивающего и шприц. Она круглыми глазами смотрит на меня.
– Закрой дверь изнутри, – прошу я.
Послушно закрывает.
– Давай я сделаю, – нерешительно предлагает помощь.
– А ты умеешь? – недоверчиво уточняю.
Лёгкая улыбка гуляет на её ярко накрашенных губах. Отчего выглядит она, конечно, немного взрослее и намного развратнее, чем в обычной жизни.
– Карабас… А уколов боишься. Во дела!
– Я не боюсь. Я просто спросил, умеешь ли ты их делать. Это разные вещи.
– Умею. Спускай штаны.
Ложусь на скамейку. Немного приспускаю шорты. Слышу серьёзное:
– Как сделать: просто больно или очень больно?
– Издеваешься?
Не успеваю даже ответить, как понимаю, что она уже сделала укол, абсолютно не больно.
– О-о-о, доктор, спасибо! Было не больно.
– Будешь должен.
Нет, ну не язва ли?
Потом садится рядом на скамейку, у меня в ногах. Молчит. Через минуту спрашивает:
– Давно ты в этом участвуешь? Так страшно было, когда этот Шейх прыгнул первый раз. Я думала, он щас попадёт тебе в голову ногами.
– Недавно. Сегодня третий раз. А ты? Зачем согласилась на такое? Ты же нормальная девчонка.
– Впервые. Хм, нормальная? Не уверена, – горечь чувствуется в каждом слове. – Ну а ты зачем?
– Деньги нужны, – озвучиваю причину.
– И мне.
– Ну не таким же способом их зарабатывать?
– Я и другим пытаюсь. Но там совсем копейки. Мне не сказали, что тут надо… Ну, ты понял.
– Сюда от безысходности только и попадают. Не приходи больше.
– Не уверена, что больше не придётся, – откидывает голову назад и опирается затылком о стену.
– Кажется, отпускает.
Переводит взгляд своих огромных глаз на меня:
– Отец не знает? Фэйс у тебя, конечно, сегодня… – указывает на мою разбитую губу и рассечённую бровь.
– Не знает. А Санёк твой?
– Да я же уже говорила, что он не мой!
– Не пойму, чё у вас за отношения. Ночуешь у него.
– Тебе-то что?
– Просто.
Смеётся, тихо, красиво.
– Что? – спрашиваю, а сам понимаю, что засмотрелся на эту девчонку своего друга.
– Карабас… Нет бы какой-нибудь там Волк, или Серый, ну или Свирепый.
