Хард молчал. Лицо выражало испуг и некое недоумение.
– Ладно. Дело твоё. – Резким ударом вонзил руку в тело и вытащил сердце. – Помню, она это ест.
Подлетел к кусту, сорвал широкие листья, завернул его и спрятал в карман.
Немногим раннее.
Мира невольно подняла взгляд на город Жоринг. Город хардов. Внушительных размеров башни сразу говорили, что его жители – великаны.
Все харды обладали двухметровым ростом и крупным телом. Девушка обратила внимание на копошащихся женщин. Тоже далеко немаленькие. Больше её точно. Она среди них выглядела изящной и лёгкой, хотя тоже была метр семьдесят, фигуристая и не слабенькая.
Мрачный, тёмный город, башни казались обожжёнными. Дома большие, но выглядели коряво из-за неровно-сложенного камня. Деревянные ставни. Много чёрного металла вокруг: фигур, лестниц, шестов и даже кустов, редких цветов – живых ценностей в этом месте.
Вожак заметил её интерес. Подошёл к подобному кусту, открутил цветочную головку и поднёс ей.
Мира в связанном состоянии с кляпом во рту расширила глаза. Зрачки от злости заполонили всю радужку.
– Какие глазищи! Прямо нечеловеческие. У нас ничтожно мало растительности. Харды искусные кузнецы. Такие цветы мы подносим нашим любимым женщинам. А ты… уже любимая.
Девушка замотала головой.
Он вытащил кляп.
– Ты хочешь что-то сказать?
– Ублюдок!
– Я начинаю уставать от твоего длинного языка. Хочешь один из лучших моих кузнецов, поставит тебе на нём клеймо?
– Ты… – однако, проглотила очередное оскорбление, понимая, что такая пытка оставит её немой. Глаза выразили жгучую ненависть.
– Умница. Да, после такой процедурки ты долго не сможешь доставить мне наслаждение язычком.
Мира даже рот приоткрыла от негодования.
Михея держали чуть поодаль. Парень многое услышал.
– Не смей трогать её! Грязный хард. Засунь свой член себе в жопу!
Держащие его харды, заломили голову назад, угрожая вырвать кадык.
Вожак отрицательно покачал головой.
– Лаг, когда мы с девочкой отдохнём, хотим посмотреть, как этому мальчишке поставят клеймо. На члене.
Михей распахнул глаза. Мира тоже.
– Не надо! Только не это.
Гон присел на корточки у пленницы, взял её лицо за щёки и заглянул в глаза.
– Ты его любишь?
Голос харда показался ей опасно-жёстким.
– Нет.
– Врёшь. Ты спала с ним?
– Нет! Ты обезумел! Я – дочь главы и должна выйти замуж непорочной. Михей мой друг, как брат.
– Хорошо. – Сузил глаза, смотря на её губы, которые манили, как лучший нектар редких растений. Член уже стоял как железный. Язык дрогнул, в надежде войти ей в рот, а после в сладкое нижнее отверстие и лизать до безумия. Услышать стоны, и даже хрипы этой девочки. Увидеть её влажное узкое влагалище. Долбиться в него до яиц. Глубоко, так глубоко, чтобы захлебнуться в обоюдных соках наслаждения.
Мира неожиданно для него полностью прочувствовала состояние харда, будто прочла мысли.
– Что уже кончаешь? – прошипела, сбивая ненавистным взглядом, колючим как те пики, что стояли десятками у стены окружающего город забора.
– Ты допросишься, что я сейчас кончу тебе в рот при всех моих хардах.
– Ты… не посмеешь. Я – дочь главы!
Гон встал и совершенно неожиданно рассмеялся, закидывая косматую голову назад.
– Я то посмею. Мне всё в Жоринге принадлежит. Однако твоё счастье, что не хочу так унижать свою невесту. Я слишком долго любил твою мать и, наверное, ждал такого чуда… тебя.
– Ненавижу.
– Ведите её в баню. Вымыть и надеть кружевной костюм, олицетворяющий любимую рабыню.
