Без единого слова он забрал у нее серебристую сумочку и сунул во внутренний карман своего блейзера. С этой штукой в руках танцевать она точно не сможет. Она молча протянула ему обе руки и подняла на него глаза. И они сорвались с места.
О да, танцевать она умела. Она словно знала заранее, что он сделает в следующий миг, словно понимала его движения, словно раньше уже танцевала с ним. Он кружил ее по залу, притягивал к себе, отпускал и восхищенно отмечал, как она, не сбиваясь, вторит каждому его жесту. Выпускники, танцевавшие вокруг, обратили на них внимание и расступились, освободив им пространство в центре. Длинные волосы струились у нее по спине, юбка летала вокруг стройных ног, а быстрые ступни словно вызывали его на бой. Он подкинул ее, а потом она сделала колесо, встала на руки и тут же снова оказалась на ногах, так что юбка не успела обнажить то, что ей не хотелось бы демонстрировать. В зале охнули, зааплодировали, а Джонни крутанул ее вокруг бедер, как обруч. Она расхохоталась и вихрем метнулась обратно в его объятия, словно ей там было самое место. Песня завершилась звонким грохотом тарелок, и все в зале одобрительно закричали. Джонни показалось, что Картер с Джимбо записывают на свой счет его танцевальные успехи. Он рассмеялся, обнял свою партнершу за талию и привлек к себе. Музыка словно подчинилась его желанию, «Бубенцы» заиграли медленный ду-уоп, и Бобби зашептал в микрофон слова любви.
Она подняла на него глаза, и у него вновь перехватило дыхание. Ее глаза были такими ясными, такими нежными, что ему отчаянно захотелось ее поцеловать. Бог мой, он всегда действовал быстро, но чтобы так быстро! Он познакомился с ней всего пару минут назад, и вот ему уже не терпится поцеловать ее прямо в толпе танцующих выпускников. Ее губы приоткрылись в улыбке, тонкие руки обвили его в танце, который внезапно показался ему и откровенным, и одновременно сдержанным. Она чуть подняла подбородок. Он не отрываясь смотрел на ее губы. Она выдохнула его имя:
– Джонни.
Он прикрыл глаза, ощущая на губах ее теплое дыхание.
– Джонни…
А потом она исчезла. Его руки еще хранили воспоминание о ее теле. Щеки после танцев горели огнем. В голове еще слышались отзвуки песни, под которую они вместе плыли по залу. Он резко открыл глаза и сел в кровати, но тут же закричал от резкой боли в груди и правом плече, словно проснувшейся вместе с ним.
– Джонни?
Голос больше не принадлежал ей. Интересно, в какой момент с ним заговорила другая, та женщина, которая утверждала, что они брат и сестра? Сейчас она стояла у его кровати.
– Кардиомонитор стал пищать так, словно у тебя остановилось сердце. Прости, что я тебя разбудила… но я испугалась. Наверное, тебе снился настоящий кошмар.
Джонни чуть не расхохотался, услышав эти слова. Настоящий кошмар начинался, когда он открывал глаза. Но он промолчал, понимая, что любой его комментарий прозвучит как жалоба на превратности судьбы. Она лишь старалась ему помочь. Она все время была рядом с ним, ни разу не вышла из себя, не обратилась к нему сердитым или злым тоном, хотя он постоянно срывался на нее от гнева и растерянности. Он поступил так, как она велела, лишь потому, что не знал, что ему еще делать. Он заявил врачам, что не помнит, кто он такой, а все остальное сделала она. Она общалась с персоналом больницы и следила за тем, чтобы о нем хорошо заботились.
