–Ух, ты! – услышала Юллин, с огорчением рассматривающая качественно изорванную чистую сорочку. Эльма вспомнила, что началу разорения положила она сама, оторвав от рубашки кусок для факела на острове. А затем…затем Кун рвал её на полосы, когда перевязывал их раны на острове: причём эту мысль подала ему сама Юллин.
– Вот уж не везёт, – согласилась она с Мингой, но убрав сорочку от лица, увидела, что девчушка и не думала сожалеть вместе с ней о потерянной вещи. С жадным любопытством Минга разглядывала срезы, вернее два из них: портрет Ивии и рисунок с кораблём.
–Это Заводь! – авторитетно произнесла она и спросила Юллин.– Там твой дом?
–Пожалуй, да, – согласилась эльма.
–А это твоя мама?
Увидев утвердительный кивок Юллин, девочка вздохнула.– Красивая. Как и ты,… Ты чего так смотришь?
Если бы Минга могла заглянуть в голову эльмы, она бы поразилась. Никому Юллин не была так благодарна, как ей сейчас. Минга задала всего два вопроса, но каких! Ещё седмицу назад Юллин свернула бы за них шею, подумав, что над ней просто издеваются. Действительно, откуда у выродка мать и дом? А теперь она ответила сразу, даже не задумываясь и при этом, абсолютно не кривя душой. Что-то новое, лучисто-тёплое разлилось внутри, и Юллин схватила девочку в охапку, плотно прижав к себе. Постояв так немного, она осторожно разжжала руки и посмотрела на Мингу. Та ответила счастливым взглядом. Не совсем понимая порыв эльмы, девчушка почувствовала, что случилось что-то важное, радостное, но то, что причиной этого послужила она, Минга так и не догадалась.
–А кто рисовал? – спросила она. – Ты? Кун? Лохмоть? Неужели Грошик? Олбиран так не сумеет, он,…ну не сумеет он, – подвела итог размышлениям Минга.– Мама твоя? – ахнула она, когда Юллин показала на портрет. – А меня она может так научить? Ты ведь нас познакомишь? Я люблю рисовать, только не на чем было.
Она задумалась, смешно сморщив нос и, неожиданно заговорила визгливым голосом с явно проскальзывающими злобными нотками:– Зубарь, ты посмотри, что твой ублюдок натворил. Не успела купить завесь на окна, а она уже всю её углём исчиркала. Руки ей пообрубать…
–Кто это? – спросила эльма, но вдали послышался лёгкий вопросительный свист.
–Наши идут, – хлопнула себя по щекам Минга.– Это Шича свистел, предупредил. А мы с тобой голые совсем!
Юллин кинулась к развешанным вещам, но поняла, что одевать их придётся сырыми.
–Держи, – Минга стояла сзади и протягивала Юллин свёрток. – Как чувствовала, что пригодиться!
Юллин торопливо развернула узел. Кроме чистенькой рубашки и добротных штанишек для Минги, там были ещё одни штаны. Встряхнув их перед собой Юллин изумлённо присвистнула. Рыбья кожа, из которой они были сшиты, явно выделывалась не для рядового покупателя на торговище. Прочные и вместе с тем лёгкие с кажущейся небрежной золотистой вышивкой у пояса, они стоили немалого количества толлей.
–Чего застыла? – прикрикнула на неё Минга. – Одевай скорей, они вот-вот здесь будут!
Юллин быстро напялила штаны и схватила рубаху. Она тоже оказалась штучным товаром. Особенно её разъярили кружева, оторачивающие ворот и концы рукавов. Недолго думая она оторвала их и быстро влезла в сорочку. – Ну и ну!– ошеломлённо сказала эльма, глядя на уже одетую Мингу. Глазомер у девчушки был, что надо. Вряд ли она могла разглядеть эльму подробно вчера вечером. Значит, пары беглых взглядов поутру хватило ей, чтобы подобрать для Юллин одежду абсолютно по размеру. « Хм, подобрать. У неё тут лавка что ли?» – думала Юллин, лихорадочно заправляя сорочку в штаны и подвязывая свой походный ремень. Она ещё успела обратить внимание, что ворот у рубахи был сделан очень искусно: неглубокий вырез позволял обходиться без завязок, но был и достаточно свободным.
