B. Да он 35-го года рождения. Ему к концу войны всего десять лет было. У них там, за Уралом, войны не было. Он в Москву первый раз попал, когда после армии приехал в институт поступать. Потом на маме женился и остался. Жизнь гладко протекала.
C. Я где-то прочел, что человек, сам горя не хлебнувший, чужому сочувствовать не может.
Слава выходит на балкон.
* * *
Поздний вечер 2 января 1984 года. Фоном звучит романс Вертинского «Я не знаю, зачем и кому это нужно…» в исполнении Ж. Бичевской.
Славка спит на диване, Гришка – на раскладушке. Свет от фонаря за окном.
Виктор один сидит за столом и говорит медленно, с паузами, ни к кому не обращаясь.
B. Мы вдвоем в засаде лежали. Я за пулеметом, Антоха с оптикой. И тут они полезли. Мы на горушке, а они из низинки, из вади[14]. Сколько мы их там положили, одному Богу известно. У «Утеса»[15] ствол раскалился, а прерваться не могу: прут и прут. И Антохина эсвэдэшка[16] только покашливает… Никогда не забуду! По ночам часто снится, а может, и не снится, а так, видится… Но страшно не было! Не было! Наверное, единственный раз, когда страшно не было. Тот берсерк, про который Гришка рассказывал… Антоха иногда приходит, живой, счастливый…
