«Как мне повезло. А, то бы заболтала меня до смерти», – размышляла Катя, до которой доносился знакомый громогласный голос.
После взлёта, девушка, уже по привычке, воткнула в уши наушники, и под сопровождение любимых инструментальных треков, приступила к созерцанию картины мира, что развернулась по ту сторону толстого стекла иллюминатора. Было довольно облачно. Из-за густой белой пелены плохо просматривался пролетаемый пейзаж. Но, неожиданно, большое кучное облако прорезали лучи вечернего солнца, ослепив Катю ярким светом. Поморгав и избавив своё зрение от красных пятен, она снова взглянула в иллюминатор. Завораживающий хоровод живых лучей, окрасил эфемерную субстанцию в ярко-жёлтые и оранжевые тона, которые буквально, звенели своей чистотой и сочностью, играя на контрастах с серо-голубыми и местами, фиолетовыми тенями на облаках. В такие минуты, сердце девушки трепетало, ощущая присутствие Бога и восхищаясь его творением.
Проводив закатившееся за линию горизонта солнце, Катя решила, часика два, вздремнуть и вынула из ушей наушники, но услышав, какое оживление происходило в салоне, поняла, что без берушей ей не обойтись. Заглушив звук, она с облегчением отключилась от окружающей её среды.
Отдых пассажирки был нарушен резким толчком, от которого она проснулась, не понимая, что происходит. Не успела Катерина вернуть беруши в сумку, как толчок повторился, выбив маленькие резиновые штучки из её руки. Упав на пол, они, закатившись под кресло впереди сидящего.
«Вот, блин!» – расстроилась девушка. – «Вторая пара в чемодане, а мне так не хочется его доставать, тем более, когда такая турбулентность».
И, словно, в подтверждение, самолёт снова сильно подпрыгнул, вызвав панику в салоне. Катя не страдала аэрофобией, но даже ей становилось не по себе от такой качки.
Пассажиры уже не обращали внимания на уговоры бортпроводниц и тогда с требованием соблюдать спокойствие, обратился капитан авиалайнера. Он сообщил, что причиной турбулентности стал приближающийся грозовой фронт и завихрения, присущие горному ландшафту. Его обещание сесть на землю до грозы, прозвучало довольно убедительно.
К местам, где находилась Катя, подошла стюардесса и попросила пристегнуть ремни и готовиться к посадке. Увидев, что пассажиры и без её указа догадались это сделать, с «кислой миной», перешла к следующему ряду.
Вскоре все почувствовали, как самолёт начал снижение. И, когда шасси коснулись бетонки, в салоне раздались аплодисменты.
Сильный ливень стеной обрушился на людей, сходивших с трапа самолёта. Буквально за считанные минуты Катя промокла настолько, что ощущала, как прилип к коже мокрый шёлк нижнего белья. Войдя в здание аэропорта, она с удивление выяснила, что уже час ночи по местному времени, тогда, как, она рассчитывала прилететь в девять вечера, забыв про временную разницу.
«Номер в гостинице мне уже не светит», – расстроилась девушка и побрела искать женский туалет, чтобы привести себя в порядок.
– О, ты здесь! – прогремел до боли знакомый голос так, что Катя, которая в это время снимала мокрые штаны, чуть не упала, удержавшись за край раковины, – Я знала, что найду тебя здесь, – призналась Оксана, подойдя к зеркалу и стерев носовым платком чёрные потёки с лица. – Нет, ну ты погляди, – снова она обратила свой взор на свою знакомую, – где вас только таких штампуют – безцеллюлитных? – усмехнулась она.
