Через месяц Майки мне сказал, что его переводят в другое учреждение.
– Пит, жду не дождусь воскресенья, когда мама приедет на свидание. Тебе что-нибудь привезти, братан?
– Нет, моя семья заботится о том, чтобы я мог отовариваться в тюремном магазине. Мать и сестра стараются пополнять баланс пару раз в месяц. Я в порядке, братан, спасибо, что спросил.
Наступило воскресенье, и Майки отправился встречать мать. Ближе к вечеру я мыл пол в блоке и увидел, как он возвращается. Что-то с Майки было не так. Шёл он очень осторожно. Он подмигнул, проходя мимо.
– Привет, Пит. Как дела сегодня?
– Всё хорошо, Майк. Как свидание с матерью?
– Было здорово видеть её в добром здравии, мужик. Она принесла кофейные пирожные, печенье, сигареты и новые футболки.
– Отлично, очень рад за тебя, приятель.
Той ночью тюремщик вызвал Майки к себе:
– Эй, парень, тебя завтра отправят в Клинтонскую тюрьму. Сходи в камеру и собери вещички, чтобы с утра был уже готов.
Примерно через полчаса Майки позвал меня. Я подошёл к двери его камеры. Он прижался лицом к маленькому прямоугольному дверному окошечку.
– Слушай, братан, мне нужна ещё туалетная бумага и бумажные полотенца.
– Для чего, Майки? Я только сегодня утром выдал тебе весь комплект.
– Послушай, моя мать тайком пронесла сюда кое-что, – сказал он и показал нож с изогнутой деревянной ручкой.
Первая моя мысль: «Святая Богородица! Куда, чёрт возьми, мать Майки засунула этот средневековый шедевр, чтобы пройти досмотр? В какое отверстие она могла запихать такую штуку?»
Я посмотрел на Майки, сдерживая гнев. Я всё думал: «Что ты за сын такой, раз просишь мать делать подобное?!»
– Майки, ничем не могу помочь. Если меня поймают на перерасходе бытовых товаров, у меня будут неприятности.
– Пожалуйста, мужик! Мне нужно больше бумаги, чтобы обмотать нож! Только так засуну его себе в задницу, не изрезавшись.
– Ты что, спятил? Сумасшедший придурок. Если тебя поймают, нас обоих бросят в одиночку. Извини, чувак, этого не будет. Ты займёшься всем один, братец. Они поймают тебя, и тебе конец.
– Если у меня не будет ножа, чтобы защищаться, то в Клинтонской тюрьме, уверен, я протяну недолго.
– Извини, брат, не могу тебе помочь. Следи за «шестёркой»2, когда попадёшь туда.
– Что ещё за «шестёрка», Пит?
– Следи за тем, что у тебя творится за спиной, Майки.
На следующий день Майки уехал в Клинтонское пенитенциарное учреждение. Уходил он странной походкой, будто шёл на шпильках. Я прочитал «Отче наш» за моего юного друга.
Утром ко мне подошёл офицер Галлен.
– Пит, как стены в твоей камере? Они чистые или измазанные?
– Сказать по правде, они отвратительны.
– Хочешь сегодня покрасить свою камеру?
– Конечно, большое вам спасибо. Когда смогу всё сделать?
– Торресу сегодня доставят немного краски. Когда он придёт, помоги ему выгрузить её в шкаф, и можешь приступать.
Это был хороший день. Мне казалось, что я снова на свободе, хозяйничаю в своём доме. Запах краски приводил меня в чувство эйфории. В эти несколько часов я думал, что в конце туннеля есть-таки свет. К сожалению, он быстро погас, и я пуще прежнего осознал, что всё ещё нахожусь в заключении. Мечты о свободе длились всего пару мгновений, а затем возвращалась реальность.
Через несколько недель я заметил ещё одного новичка. Это был молодой темнокожий парень. Он ходил, опустив голову и стараясь не смотреть никому из местных в глаза. Некоторые из закоренелых сидельцев заулюлюкали:
