В ушах Дианы зашипело плотоядной птицей, а в ушных раковинах Мисты С быстро разворачивалась довольно грубая остановка для целого полчища гремучих змей.
– Даже Наресин Нексус лучше вас справился, хотя того подвергли всеобщему осмеянию и откусили половину лица! – Красные глаза другого Назидателя стрельнули в цветочный горшок пурпурного окраса, пропалив его практически насквозь. Он указал на горшок, обращаясь к лагуномолодцам:
– То же будет и с вашими человеческими телами, если не разгадаете наш космический кроссворд.
Простреленный горшок как-то глухо треснул и исчез в неведомой пустоте.
Пару усадили за трубчатый стол и поставили перед ними нечто похожее на перистое облачко мягкого переливчатого цвета. Казалось, будто данное облачное очарование подсвечивали невидимые солнца, плавно менявшие его оттенки с бледно-розового и оранжевого до насыщенного пурпура и фиолета.
– Эта находка извлеклась из шкатулки большой Грозы, чья творческая сила и предприимчивость намного превосходила все известное доселе в квадрате Павильона Мяса. Нам только-только предстоит открыть это особое дарование сияющего мира. Мы стоим на пороге великого открытия! Ваша задача будет состоять в том, чтобы суметь разглядеть в данном облачке Премудрость, которую в свое время увидела большая Гроза. Если ваше предприятие будет успешно, мы спишем с вас пролет в деле Крейцера, и сами завершим его поимку, а если ваши тела не смогут ничего заметить-приметить-проискать, то – пиши-красуй.
– «Пиши-красуй», что это значит? – Спросил Миста С и скрутил из зеленого ирокеза спиральный кругляш.
– То значит полное физическое уничтожение и взятие в рабство ваших ментальных сфер, – ответил красноглазый Назидатель.
Вдруг комнату наполнил протяжный электронный вой. Из-под трубок столов развернулся розовый поток, который шествовал напрямую в ноздри Назидателей. Все вокруг пришло в состояние невесомости, мысленно маршируя в такт неслышимой деревянной мелодии. Все куда-то стало пропадать, перемещаясь с розовых полок трехмерного пространства во впукло-выпуклые капсулы радужного света. Недолго длилось это чудаческое помрачение, и уже через несколько минут все приняло обычный вид. Назидатель с желтыми глазами прокашлялся, вытер ноздри от розовой жидкости и принялся говорить размеренным голосом:
– Прошу прощения за эту заминку, время пришло в нестройное замешательство, по каким-то причинам пододвинув ближе наш общий прием пищи.
Было заметно, что розовая кожа существ налилась каким-то внутренним сиянием. Желтоглазый продолжил:
– А теперь, господа из Лагуны, вам стоит, пожалуй, приняться за разгадку небесного кроссворда!
Прозвучали жидкие аплодисменты, наполнив комнату серебристым дождем подобным конфетти.
Перистое облачко самозабвенно переливалось теплыми оттенками той нежной романтики, которая в обычное время вводит сердечные мышцы в умиротворительное, медитативное плавание. Плавные токи разносились по крови, сердце делало семьдесят ударов в минуту, мирно возлеживая под тенью высокого дерева, которое своими могучими кронами пробивает небеса. Слишком красивую песню предстояло опробовать Диане и Мисте С. Данное чувственное вращение предельно размазало их эмоциональные структуры. Лагуномолодцам только и оставалось подчиниться этому чудесному сиянию.
В зале было большое окно, которое находилось справа от входа и слева от сидящей за трубчатым столом пары. Из проема виднелись нежные отсветы восходящего Солнца. Можно было бы спросить, – «неужели прошло столько времени? Когда мы заходили сюда, Высота занималась Закатом!» – но, как показывает практика, лучше просто наблюдать, довольствуясь проносящимися перед взором видами.
