И вышел, хлопнув дверью.
– А что это он так меня возненавидел? – спросил печального Артема.
– Да он не только тебя, он человечество ненавидит, – с тоской в голосе проговорил Артем. – Половина труппы такая же. Друг другу какие-то гадости вечно подстраивают. Интриги и все такое.
Он помолчал. Мне как-то его по-человечески жалко стало. Артём похож на бедного унылого воробья. Через несколько секунд молчания, он, подавив в себе неловкость заговорил:
– Старик, ты извини, но придется другое жилье искать.
– Понял. Без проблем, – а сам лихорадочно соображал, что делать.
– Есть куда пойти?
– Найду. Спасибо, что приютил.
Глянул на время. Вечер только начался. Можно было, конечно, к предкам вернуться, но неохота. Пусть себе живут спокойно. Это ж я в семью сумятицу вносил по их словам. Только как, непонятно. Ну, да ладно. «Вкусив свободу полета, всегда ты будешь ходить по земле смотря в небо,» – вспомнились слова великого Леонардо да Винчи. Не хотелось к предкам: поздно не приходи, это не трогай, то не бери. Пошел тогда в университетскую лабораторию, обдумать житьё-бытьё. Там и остался. Душ есть, туалет отдельный. Даже тренажерка, которая всегда закрыта. Комната отдыха возле деканата. Там микроволновка, холодильник. Живи, не хочу. И по вечерам никого кроме бестелесных духов и меня. Рай, не иначе.
К семи утра уборщица приходит. К этому времени я уже должен быть проснувшимся и работать, делая вид, что пришел недавно. Анна Игоревна как-то спросила, мол, не живу ли я тут? Ответил, просто рано прихожу. Кивнула и больше не спрашивала. Но такое ощущение, что это она декану настучала. Конечно, исключительно из добрых побуждений.
Понятно, затворник-то я еще тот, но свидания с Ксю и ее идея вписки – это для меня возможность вернуться в нормальный мир к людям. А то одичаю совсем, как Робинзон.
***
Не успели мы с Юлькой зайти в квартиру, как позвонила Ксю. Сказала мне подняться обратно. Так и сделал. Непонятно для чего. Просто попросила:
– Будь здесь.
И всё. Хорошо.
Заявился Дэн. Такой всегда на позитиве, с маленьким рюкзачком, в клубных «очочах». Протянул мне свою вялую ладонь. Не люблю вот такого. Рукопожатие должно быть рукопожатием. А тут, как одолжение делает. Наверно думает, мужикам так и следует себя вести – надменно. Но ведь это похоже, будто аристократка 19 века подает руку для поцелуя кавалеру. Только ее почему-то пожимают.
Улыбнулся от этой мысли. Видимо, со стороны выглядело, что я рад его видеть, так как Дэн расплылся в ответ. Я наконец увидел улыбку рептилойда. О них все говорят, но только мне посчастливилось лицезреть. Знал бы Дэн, о чем я думал. Ха-ха! Уморительно.
Я глянул на Вику. Та продолжала сидеть на пуфике, но не сводила глаз с Дэна. Но тот делал вид, что не замечает ее совсем.
Ксю, увидев его, подскочила с обнимашками.
– Дэнчик, привееет, – протянула она. Я ее, конечно, люблю, но вот эта фальшивая игра, как-то раздражает. Бутафория радости с ответным привееет. Голоском с противными манерными интонациями. В их богемных играх это, наверно, должно означать принадлежность к узкому кругу посвященных. Только во что? Хм…
– Придут твои? – озабочено и с некоторой надеждой спросила Ксю.
– Обещали. Но я пишу, никто не отвечает. Даже как-то странно. Слушай, что у вас за район? Ко мне какие-то джанки20 докопались. Иду, а они рычат, шипят, руки тянут. Еле сбежал. Серьезно. Висят на чем-то крутом.
