– Всё, спасибо, – хрипло бросил он. – Хочу одеться.
Слава встретилась с ним взглядом через зеркало, тут же отвернулась и предупредительно вышла из ванной.
Не торопясь Денис натянул свежее бельё, футболку, джинсы, сложил грязную одежду в пакет, засунул его в сумку, пригладил щеткой в серебристой оправе короткие волосы и замер, глядя на своё отражение. Он нарочно тянул время, стараясь подавить в себе дикое желание, унять бурю нахлынувших эмоций. Наконец ему это удалось. Вернувшись в гостиную, он застал Славу с телефоном в опущенной руке. Её широко раскрытые глаза смотрели прямо перед собой не моргая, а застывшее лицо напоминало гипсовую маску.
– Что?.. – спросил Лагин упавшим голосом.
– Зимин продал свои акции, – тихо ответила Мирослава и отвернулась к окну.
Насколько Денис разбирался в процессе, акционерное общество должно обладать преимущественным правом выкупа акций.
– Он вам продал?
– Нет. Какая-то сторонняя компания.
– А разве он не должен был вам предложить для начала?
– В уставе не прописано такое положение. Дожали его.
– Кто?
– Те же, кто и Илью заказал, по-видимому. Теперь дорога для захвата открыта. У Зимина было двадцать процентов, так что они спокойно смогут влезть в управление, сменить совет директоров и прибрать компанию к рукам.
– А процентов-то им хватит? Они же не стали мажоритарными акционерами?
– Мажоритарный в коме. И схему они наверняка изберут банально простую – созовут общее собрание акционеров и сменят совет директоров. Затем совет примет решение об увеличении уставного капитала и дополнительной эмиссии акций. Рейдеры скупят эти дополнительные акции и сами станут мажоритарным акционером. Такой прием называется «размыванием» контрольного пакета. Сейчас этой схемой практически никто не пользуется. Это все кануло в лету, поскольку акционные пакеты консолидированы, находятся, как правило, в надежных руках, а миноритарных акционеров жёстко контролируют. Однако в сложившейся ситуации, учитывая, что им всё-таки удалось приобрести акции, такая схема прокатит на «ура». Это один из способов. Я привела его для примера. Но как они будут действовать, сказать сложно.
– Ну, акционеры могут и не проголосовать как им нужно!
– Смеёшься? Акционеров-то с гулькин нос. Вулич и Маковский точно не прибудут на собрание, а у остальных всего девять процентов. Так что, считай, компания уже ушла.
– А вместо Ильи и Маковского никто не может голосовать? Родственники, наследники, адвокаты…
– Нет, конечно. Ни у кого нет доверенности на управление их акциями. Так что здесь тупик.
Слава повернулась, уставилась в окно, за которым сгущались ранние осенние сумерки, и довольно долго смотрела на улицу пустым взглядом. Денис понимал, что нужно бы сказать что-нибудь ободряющее, но мысли рассыпались тонкими струйками, слова застревали в горле, и он просто молчал. Наконец Слава, тихонько вздохнув, повернулась, прошла за барную стойку и достала откуда-то снизу бутылку коньяка.
– Будешь, или по-прежнему не пьёшь? – спросила она.
– Не пью, но уже не по-прежнему, – усмехнулся Денис. – Наливай.
Тёмно-янтарная жидкость переместилась в шарообразные снифтеры. Они расположились в креслах у журнального стола. После пары небольших глотков Денис поставил свой бокал.
– Ты знаешь, кто за всем этим стоит? Кто заказал Илью?
– Володя говорил, что наш главный конкурент в тендере – некий Полковник.
– Мент, что ли?
