На улице пахло дождем. Земля умытая с ночи парила, поднимаясь клубами мутного плотного тумана. Прогрохотал трамвай по стыкам рельс, подав длинный предупреждающий гудок. Мысленно я пожалел о том, что мне, как младшему чину не положена личная машина. Сейчас бы сел в нее, да покатил бы по утренним, еще не проснувшимся зеленым улицам Харькова, наблюдая в приоткрытое окошко, как прохожие спешат на работу. Но нет… Трамвай пришлось ждать почти двадцать минут. Потом суметь влезть в него, протиснувшись в толпе куда-то к середине площадки.
– Молодой человек, оплатите за проезд!
– У меня проездной…– выдохнул я, пытаясь втиснуться между крупным солидным дядечкой в очках и такой же габаритной дамочкой с авоськой.
– А аккуратней нельзя!– выдохнула дама, но тут же осеклась, заметив мою форму.– Извините…
– Да, вот еще! Это вы меня простите, ведь это я…
– Нет, что вы, что вы!– покачала головой женщина, и в ее глазах я отчетливо прочитал нешуточный испуг.
Все дорогу молчали. Вокруг меня образовался некий вакуум тяжелого молчания, которого я, впрочем, не замечал, думая о Валентине. Что она сейчас делает? Чем занята? Может быть готовит завтрак своему мужу? Улыбается ему…Помимо воли, я ощутил нешуточный укол беспричинной ревности. Как будто я не знал раньше, что у нее есть муж!
– Вы выходите?– женщина с авоськой затопталась возле меня, подталкивая меня к выходу.
– Да, извините,– очнулся я от своих мыслей, продвигаясь в след за толпой.
Здание НКВД располагалась на главной площади города, по достоверным данным самой большой в мире. Огромное массивное, старинное многоэтажное здание стояло, будто памятник прошедшей эпохи царизма недалеко от маршрутов движения нашего трамвая. Я соскочил с подножки и весело насвистывая какую-то незатейливую песенку двинулся к открытым дверям, у которых стоял конвой с непроницаемым лицом.
– Саня! – окликнули меня сзади. Я оглянулся. Меня догонял Васька Конопатов, примерно мой ровесник, открытый общительный паренек, раньше состоявший на оперативной работе, но с самоубийством товарища Мазо – нашего прошлого начальника, ставший секретарем у секретаря!– А я кричу тебе, кричу, а ты будто не слышишь…
Слегка запыхавшийся догнал он меня, покрасневший, с черным кожаным портфелем под мышкой.
– А ты все еще бумагу мараешь!– кивнул я на портфель.
– Да куда там!– отмахнулся Василий.– Наконец-то сдыхался…Теперь начальник новый, Власенко снова секретарь, а я снова к вам, в опера…так сказать. В поле…
– Это намного интересней!– кивнул я. Мы никогда не были с Конопатовым друзьями, близко не общались, тем удивительнее было, что он вот так запросто решил ко мне подойти и заговорить. Такую перемену в его характере я объяснил просто, раз человек снова из небожителей возвращается в оперативную работу, ему хочется найти хоть какой-то контакт, который будет помогать ему на первых порах.
– Ты нового начальника видел? Говорят его встречать тебя посылал Власенко?– поинтересовался Конопатов, понизив голос до шепота.
– Как будто ты не видел,– отмахнулся я.
– Нет, я-то конечно…Он такой разнос Власенко устроил вчера! Мама не горюй!– рассмеялся Василий.– И делопроизводство ни к черту! И с бандитизмом не боретесь! И статистика у вас по врагам народа хромает! Нестор Петрович до сих пор, наверное, заикается…
– Суровый мужик,– согласился я.
– А, что же…– оглядевшись по сторонам, словно проверяя, подслушивает нас кто-то или нет.– Он сам или с семьей прибыл?
