Он нашёл его почти сразу – сказалась опытность. В массивном письменном столе хозяина оказалась двойная задняя стенка. Осторожно выдвинув её по специальным замаскированным полозьям, Павел Афанасьевич обнаружил за ней три письма. Почерки на всех трёх письмах были разные, и ни один из них не принадлежал самому Макову. Похоже, что бывший министр почт и телеграфов не только вскрывал и переписывал чужую корреспонденцию, но в исключительных случаях и воровал её.
Перлюстрация – одна из самых охраняемых тайн в империи, но Благово по роду службы знал о ней в деталях. Никогда оригиналы писем не изымались, а только копировались, после чего запечатывались заново и отсылались адресату. Здесь же Маков решился на прямое хищение! Видимо, эти депеши представляли для него особый интерес.
Когда Благово просмотрел все три письма, он понял, насколько серьёзным оказалось дело о возможном убийстве действительного тайного советника Льва Саввича Макова. Серьёзным и даже опасным, и в первую очередь для него самого. Но деваться было уже некуда – следовало срочно доложить о находке Плеве.
Вечером 28 февраля Благово сидел в кабинете директора департамента полиции на Фонтанке, 16, и угрюмо молчал. Так же молчал и Плеве. Найденные Павлом Афанасьевичем письма лежали на столе; казалось, от них исходит какая-то недобрая сила.
– Да, – пробормотал, наконец, Плеве, – ну и гадюшник вы разворотили. Теперь у нас сразу три версии смерти Макова. И одна хуже другой…
Благово взял в руки лист голубоватой бумаги с императорской короной наверху, развернул его и прочитал ещё раз. Это была записка великого князя Николая Николаевича Младшего, адресованная жене генерала Оржевского. Из неё явственно следовало, что парочка находилась в любовной связи. Заведывающий полицией именовался в записке старым козлом…
– Не понимаю! – воскликнул директор. – Великому князю двадцать семь лет, а ей уже сорок четыре. Что он в ней нашёл?
– Ну, Наталья Ивановна дама всё ещё видная и притом весьма бойкая. Полагаю, это она окрутила нашего гусара, а не он её. Притом учтите: в Николае Николаевиче двенадцать вершков росту[3]. Многим это нравится. К тому же георгиевский кавалер, полковник лейб-гвардии Гусарского полка, а главное, двоюродный брат государя. Есть чем увлечься увядающей женщине.
– Но он-то, он-то куда?
– У них это в обычае, – ответил вице-директор.
И Плеве, и Благово хорошо знали, сколь развращена императорская фамилия. Николай Николаевич Старший первый подавал сыну хороший пример: он уже много лет жил с бывшей балериной Числовой и имел от неё четверых детей. Жена его, великая княгиня Александра Петровна, не стесняясь никого, путалась в это же время с киевским викарием. Супруга младшего брата императора, Владимира Александровича, заразила мужа сифилисом! Она открыто изменяла ему со всеми по очереди адъютантами и, кстати, состояла в давней связи с тем же Николаем Николаевичем Младшим. Жена великого князя Михаила Николаевича, Ольга Фёдоровна, спала с воспитателем своих семерых детей генералом Петерсом, а её муж прижил на стороне незаконную дочь от некоей девицы Серебряковой. Не отставал от родни и брат государя великий князь Алексей Александрович. Будучи холостым, он сильно увлекался балеринами и имел вдобавок сына от знаменитой своим цинизмом фрейлины Жуковской, дочери известного поэта.
– Ну, эта версия наименее вероятна, хотя и её мы обязаны проверить до конца, – сказал Благово. – У нас ведь есть люди в окружении Николая?
