«Боже, какой умный у меня ребенок! – порадовалась я. – Даже баба Рая потерялась, старая сплетница, а он как взрослый гуляет один. И в руках у него не гадость, а прелестный котенок».
– Санька, отпусти котенка, и пошли домой есть торт, – сказала я.
– Мама, почему отпустить? Он что, тебе не понравился?
– Понравился, потому и хочу ему добра, потому и прошу отпустить. Аида домой.
– А баба Рая? – заволновался Санька. – Она же будет плакать, если не найдет меня.
– Сынок, я тебя доверила бабе Рае, а не наоборот.
И вообще, за все поступки надо отвечать. Вот пускай баба Рая и отвечает.
– Мама, она уже отвечать не должна, она уже старая. Ее даже в тюрьму не посадят.
Я, обремененная жизненным опытом, уже хотела вступить с сыном в полемику, но помешал визг тормозов. Мы шарахнулись в сторону от Марусиного «жигуленка» и тут же услышали ее радостный вопль:
– Епэрэсэтэ! Кого я вижу! Александр, какие люди и без охраны!
– Тетя Муся, вы мне утром уже это говорили, – не разделяя Марусиной радости, напомнил Санька и демонстративно обратился ко мне:
– Мама, а сказку ты мне почитаешь потом, когда я торт съем?!
– Почитаю, – заверила я.
– А боксерские перчатки купишь?
– Куплю, – ляпнула я.
Маруся не могла так долго молчать и решительно встряла в нашу беседу.
– Старушка! – гаркнула она. – Что я узнала! Помнишь Светку, что за Витьку Танькиного вышла и через год развелась, а он женился потом на Тоськиной соседке, которая была замужем за Пашкой-кандидатом, так вот, оказывается, она…
– Маруся, – возмутилась я, – Светку не помню и вряд ли знаю, и, что точней всего, знать не хочу. За этими сплетнями мне ребенку сказку почитать некогда.
– Так ты читай, а я буду рассказывать, – тут же разрешила все проблемы Маруся.
А еще Тамарка говорит, что я невозможная. Она до завидного давно не общалась с Марусей.
В течение двух недель я как часы отмечалась у Розы, подробно выясняя, не было ли новых покушений.
К счастью, покушений не было. Роза все сокрушалась по поводу стрелы, которая так внезапно пропала.
– А где она лежала перед тем, как пропасть? – спросила я лишь для того, чтобы поддержать беседу.
– В прихожей у зеркала, – ответила Роза. – Я раз сто тебе это говорила.
– Да-да, я забыла. Значит, ты уверена, что Тося не брала стрелы?
– Зачем ей стрела? Она же с меня посмеялась.
– Маруся вроде тоже стрелу не брала, впрочем, и она с тебя посмеялась. И я стрелу не брала. Кстати, что говорит об этом твой Пупс?
– Клянется, что ему не до стрелы, – заверила Роза. – Он занят своими делами и тоже надо мной смеется. Он не верит в покушения. А я дрожу. Даже не знаю, что и думать. Мне страшно. Уже по улице хожу с втянутой в плечи головой. Куда это годится?
– Никуда, – согласилась я, – а с каким интервалом были те покушения?
Роза задумалась.
– Шляпку прострелили в понедельник, стрела прилетела в среду, а картина упала в четверг, – после минутной паузы бойко отчиталась она.
– Картина не в счет, – возразила я, – картина упала сама по себе. Это просто совпадение. Я тут подумала: можешь больше не втягивать голову в плечи.
– Почему?
– Вряд ли на тебя будут покушаться еще.
Роза пришла в волнение.
– Почему? – закричала она. – Почему ты так решила?
– Сама посуди, две недели прошло, и ни одной попытки. Видимо, тебя оставили в покое, хотя взять в толк не могу, зачем на тебя вообще покушаться? Ты же безобидней воробья.
– Воробей просто разбойник в сравнении со мной, – уточнила Роза. – Но, может, это маньяк?
