Экзотический вид существа сбил меня с толку. Это был мой Санька, но я не сразу о том догадалась. Я даже пробежала мимо, так маленькое существо было не похоже на то, что я искала. Я даже приняла его за негритенка, поскольку кто-то из сострадания угостил Саньку шоколадкой, которая тут же и была размазана по лицу.
Да, я не сразу поняла, но когда поняла, то от радости едва не потеряла сознание. Я схватила сына на руки и попыталась его расцеловать. Должна сказать, что это было непросто, поскольку он вырывался и исступленно кричал:
– Мама! Мама! Где моя мама?!
Слезы градом текли по его щекам. Я едва сама не прослезилась, так все было трогательно. Мой Санька так был ослеплен своей бедой, что утратил способность оценивать происходящее, он потерял меня, и я воочию видела, какое это для него горе.
Сердце мое трепетало.
– Сынок, сынок, это я, твоя мама, – сказала я и тут же пожалела об этом: мой сынок начал душить меня прям-таки с мужской силой, в порыве восторга, естественно.
Что было странно, при этом он ничуть не успокоился, а кричал и рыдал с новым вдохновением. Больших трудов стоило мне, Евгению и Розе его успокоить.
Точнее, удалось только Розе, которая проявила находчивость и воскликнула, будто бы обращаясь к нам:
– Ой, смотрите, автоматы какие! Точь-в-точь, как хотел наш Санька!
– Где автоматы? – воскликнул Санька, и слезы тут же высохли на его глазах.
Так изменяться может только ребенок: горе, страшное горе черной тучей заслонило весь мир, и вдруг фонтаном забила счастливая радость.
– Где автоматы? Мне нужны эти автоматы! – закричал Санька, сдирая с себя дурацкую шапку, которой он прикрывался от чужого мира.
На меня обрушилась совесть.
– Женя, – сказала я, кивая на коробку с туфлями сорок четвертого размера, – выбрось эту гадость, и пошли покупать ребенку все, что он захочет. Наш ребенок это заслужил.
– Я не против, – согласился Евгений, покрепче прижимая коробку к себе, – но на нем слишком много товаров, за которые мы не заплатили, и стоят они недешево. Санька знает толк в вещах.
– Ты прав, – сказала я.
Несколько часов ушло на поиски отделов, в которых наш Санька «приобрел» эти товары. Слава богу, все обошлось, шапку и обувь мы всучили без вопросов, продавщицы даже преисполнились благодарностью, а вот со спортивной сумкой вышли проблемы – ее категорически не хотели брать обратно, ссылаясь на то, что у сумки теперь нетоварный вид.
– Чего вы от меня хотите? – в конце концов возмутилась я.
– Чтобы вы ее купили, – бессовестно заявила продавщица, а ведь сама же прохлопала сумку.
Хотела бы я знать, чем занималась она, когда Санька эту сумку утаскивал.
– Думаете ли вы, что говорите? – изумилась Роза. – Зачем нам платить за сумку, которая уже есть у нас совершенно бесплатно.
– Да, – подтвердила я, – сумка даром у нас оказалась, так зачем мы должны платить?
– Затем, – возмущенно пояснила продавщица, – что второй раз продать ее уже невозможно.
– Вы и в первый раз не смогли ее продать, – напомнила Роза. – Сто лет стояла бы она у вас за эту цену, если бы не глупый ребенок, еще не умеющий считать.
В общем, мы схватились с продавщицей не на жизнь, а на смерть. Евгений, пользуясь этим, заплатил за сумку, закинул ее за спину, вытер носовым платком Санькино лицо и отправился покупать боксерские перчатки. Когда мы с Розой очнулись от стычки, Санька был уже во всеоружии: из-под мышки у него торчал автомат, на груди висели боксерские перчатки размером гораздо больше его головы, на поясе болталась сабля, а из-за спины выглядывал самурайский меч.
