– Ты прав, – согласилась Андриана, – но ведь мы пока только в самом начале пути.
– Я бы послушалась совета того мужчины, что подобрал собаку, – нерешительно сказала Татьяна Семеновна.
– Ты, мама, об обращении в полицию? – спросил ее сын.
Колесникова кивнула.
– Но ведь они и так ищут убийцу и только топчутся на месте, – недовольно проговорил сын.
– У них не было камня, – несмело заметила Татьяна Семеновна.
– Сдался он им, этот камень, – фыркнул Володя.
– Володя, не забывай, что там кровь, – укоризненно заметила мать.
– Да, мама, но кровь там собачья! Если бы на камне была кровь Юрия Анатольевича!
– И все равно, я думаю, что камень нужно отнести в полицию.
– Я с вами совершенно согласна, – поддержала Анисимову Андриана Карлсоновна, – я непременно отнесу им этот камень.
– И чем скорее, тем лучше!
Андриана Карлсоновна кивнула. После завершения чаепития она помогла вымыть Татьяне Семеновне посуду, хоть та и сопротивлялась. Потом расспросила Володю, как у него с уроками и что говорят в школе.
– Если вы об убийстве, – ответил подросток, – то в последнее время о нем стараются не упоминать.
– С чего бы это? – удивилась Андриана Карлсоновна.
– Типа того, что незачем лишний раз травмировать детей, – пожал плечами Володя, – между собой учителя, может быть, об этом и говорят. Но нам это неизвестно.
Андриана Карлсоновна подумала о том, что и сама она на месте учителей не стала бы при детях лишний раз распространяться об убийстве коллеги.
Когда она прощалась с Анисимовыми, Володя спросил ее:
– Вы ведь не бросите это дело?
– Нет, конечно! Как ты можешь сомневаться, – укорила она мальчика.
– Мало ли…
– Обещаю тебе, что я найду убийцу твоего учителя.
– Я вам верю, – серьезно ответил подросток и добавил: – Если будет нужна моя помощь, то только позвоните.
– Я запомню это, Володя, – Андриана Карлсоновна крепко пожала мальчику руку.
Вернувшись домой, Андриана позвонила своей подруге Миле, та сразу взяла трубку.
– Анри, где ты пропадала?
– Занималась делами.
– Ты имеешь в виду… – Мила не договорила.
– Да, ты правильно догадалась.
– Анри, я так волнуюсь за тебя.
– Поэтому я и позвонила тебе, чтобы успокоить и сказать, что у меня все хорошо.
– Значит, у тебя получается? – недоверчиво спросила Мила.
– Конечно, получается, – преувеличенно оптимистично заверила подругу Андриана и спросила: – А как ты?
– Я по-прежнему. Правда, мои старые клиенты попросили меня разобраться с их бухгалтерией.
– Надеюсь, не бесплатно, – тихо рассмеялась Андриана Карлсоновна. И подруга рассмеялась вместе с ней. Обе они не умели требовать больших денег за свою работу, в отличие от их третьей подруги, Леокадии. Лео всегда знала цену и себе, и своим трудам.
– Знаешь, Андриана, – сказала Мила, – они сами назвали цену, и я ей очень обрадовалась. Виолетте как раз надо на зиму купить хотя бы каракулевую шубку.
– А по-моему, лучше всего мутон, – заметила Андриана.
– Она не хочет мутон.
– Ладно, покупайте, что хотите. А как она вообще?
У Виолетты не так давно убили парня, которого она любила, даже надеялась выйти за него замуж. Несмотря на то, что ее любимый женился на другой, девушка тяжело переживала его смерть – в отличие от его молодой жены, уже собирающейся под венец с парнем, с которым встречалась до свадьбы с нелюбимым, состоявшейся под давлением его и ее родителей[1].
– По-моему, Виолетта потихоньку приходит в себя, – вздохнула Мила и заговорила о другом: – Я хочу связать нам троим – тебе, Лео и мне – одинаковые шарфы к осени. Представляешь, я раздобыла чудесный узор: оранжевые и желтые кленовые листья на коричневом фоне. Как ты смотришь на мою затею?
