Выучиться на Бога - страница 43

Словно в далеком детстве: школа, тренировочная площадка, полдень, пекло, выжигающее даже тени. И не укрыться – десяток полуголых мальчишек лежат грудью на горячем песке.

– Значит, опять шалить изволите, почтенные лодыри? – сам мастер Эду, грузный, кособокий мужчина, прохаживается между ними. – Отлично, давайте вместе пошалим. Все вместе, виноватые и нет – тридцать раз. Не вздыхать! Ну! Оди-ин…

Тонкие ребячьи руки напрягаются и дружно отталкиваются от земли.

– Два… Бодрее. Три-и…

Это не первое и не пятое испытание на сегодня, потому сил совсем мало. Но ехидный голос неумолим:

– Двенадцать… Не отлынивать!

Короткий свист, вскрик – розга нашла спину нерасторопного. Пот заливает глаза, руки трясутся, тела сводит судорогой, но они, юные дворяне, упрямо следуют командам безродного ветерана.

– Двадцать семь… Двадцать восемь… До конца ложиться!.. Вот. Двадцать де-евять… Тяжко? И… тридцать! – все безвольно падают на песок, однако тотчас же: – А теперь кто считает себя истинным сыном высокого сословия – еще десять раз! Оди-ин…

Возможно, мастер лишь издевался над будущими господами и детьми господ, но толк от тех пыток был. Они научились работать на пределе, за пределом, умирать, если надо, и продолжать работать, невзирая на смерть. Крайне полезный, как выяснилось, навык…

Следующим утром в трактир вновь заявились Гои с Оминасом. Оба выглядели чуток помятыми, но возбуждение накануне турнира добавляло энергии.

Айнар спустился навстречу друзьям. Вчера он долго колебался, где провести ночь: хотелось и отношения с Сорико смягчить, и напряжение сбросить, и – в то же время – не растратить понапрасну драгоценные силы. В итоге, отчаявшись решить все задачи сразу, воин остался у себя. Непривычно, зато позволило свежим и бодрым проснуться даже раньше обычного.

Внешний вид Ближних претерпел не много изменений – иметь несколько праздничных платьев было чересчур накладно. Лишь день работы старика Ориемы, и от пятен после веселой пирушки в дворцовых казармах не отыскалось следа.

И в завтраке, что суматошно собирала прислуга, перемены случились минимальные – просто исчезло вино. Да порции сократились. Хозяйке трактира не требовалось растолковывать: лучше помаяться жаждой и голодом, чем позволить подлость со стороны переполненного желудка или охмелевшей головы.

– На улице спозаранок жара, – Оминас поморщился, осматривая стол. – А ну в горле пересохнет? Не воду же, право, глотать!

– Возьмем с собой бурдюк, – невозмутимо ответил Айнар. – Вино доброе, но разбавленное – самое приятное в такую пору.

Кислая мина урмата показала, что он думает о подобного рода напитках. Впрочем, никто из троицы не собирался сегодня слишком прыгать на солнце – призовых денег достаточно разыгрывалось и в относительно спокойных состязаниях. Излишнее же рвение да по нынешнему пеклу обещало разве позорный обморок.

Истинный масштаб грядущих испытаний прояснился, едва воины ступили на крыльцо. Плотный, горячий воздух буквально ударил в грудь, перебил дыхание. Потребовалось с минуту очухиваться, делая вид, будто оглядываешь радостное кипение вокруг. Поглядеть же было что.

От края до края неширокой, но длинной улицы теснилась людская река. Бурлила, пахла, пенилась, взвихривалась водоворотами возле торговцев, клокотала криками, смехом, песнями. Похоже, предыдущие два дня сплошных торжеств ничуть не утомили горожан. Скорее уж наоборот – только раззадорили. Сперва публика восторгалась пышными кортежами и ритуалами, затем от души ела и пила на дармовщинку, а теперь наступал третий день – шумных зрелищ. Уже сейчас откуда-то доносились звуки дудок и зазывные вопли циркачей – им по случаю праздника разрешили многое. После, вечером, прямо на улицах развернутся балаганы, где простонародью будут показывать всяческую забавную ерунду под видом сценок. Однако самое важное, никаких сомнений, готовилось на день. Потому и текла людская река, торопясь к лучшим местам у загородных ристалищ.