Наутро, посмотрев в Интернете достопримечательности Швеции, Тони отправился в Стокгольм – взглянуть, как работает там система вакуумного сбора мусора. Его усовершенствованный гаджет-переместитель (по документам A device for moving in space, DMS, или просто MS-гаджет) прекрасно справлялся теперь с доставкой в любую точку (без потери сознания, неловких падений, головокружения), и вскоре Гомес уже преспокойно прогуливался у озера в экологическом квартале Стокгольма Hammarby Sjöstad с населением в 25 тысяч (счастливых шведов) и зданиями в стиле функциональной архитектуры.
На глади озера покачивались немногочисленные лодки, а у ярко выкрашенных в цвета радуги коттеджей едва выступали над тротуаром серебристые мусороприёмники – терминалы наиболее передовой в Европе службы отходов. Туннельный эффект в действии (на этот раз применительно к грязи).
Тони заглянул в кафе, взял капучино и вдруг подумал о беспорядке. В соответствии со вторым законом термодинамики, энтропия (или беспорядок системы) либо сохраняется, либо возрастает, но никогда не уменьшается. Не уменьшалась энтропия и в Hammarby, однако точно не возрастала в отличие, скажем, от стран третьего мира, БРИКС, Таможенного союза и непризнанных анклавов РФ, включая Приднестровье, Абхазию, ОРДЛО и тому подобных.
От приёмников по специальным трубам шведский мусор со скоростью 70 км/час летел вниз и собирался в подземном хранилище. Отходы складировались в контейнерах под землёй, откуда их вывозили машины, так что увидеть в городе грузовики – большая редкость. Они не петляли по Стокгольму, а кратчайшим путём направлялись к месту утилизации. Если отходы не поддавались переработке, их сжигали на тепловой электростанции. Энергия ТЭС шла на нужды экологического квартала. Круг замкнулся.
Превосходный кофе подействовал ободряюще.
Тони сел на паром, соединяющий Hammarby Sjöstad с центральными районами, и, устроившись на корме, стал смотреть, как красиво, неспешно и последовательно отступает от корабля вода подобно расширяющейся Вселенной. Труба канализации, метро, акведук в Конди и в конечном итоге Тонины хождения по «пикетам», подумал Гомес, тоже являют собой туннели. «Вселенная бесконечна, – записал он на обрывке билета, – и скорей всего это шар. Шар, в пределах которого иллюзия бесконечности наиболее убедительна, но что за пределами этого шара – до сих пор не известно».
О причинах сдвига его реальности он тоже ничего не знал. Одна версия, правда, крутилась в его напичканном ароматами мозге, но опять же – гипотеза, и заключалась она в следующем: смещение могло произойти из-за регулярного применения к себе MS-гаджета. Злоупотребление туннельным эффектом, если просто, развило у Тони зависимость. Подобно частицам и античастицам в излучении Хокинга, его нейтроны с положительным зарядом в последний момент словно выпрыгивали из чёрной дыры сознания, создавая тем самым пресловутый сдвиг: без Лекстор, Майка Доджа, Подравки Смешту (и кто знает, без чего ещё).
Сойдя на берег в Старом городе, Тони взглянул на часы. Пора было возвращаться, но возвращаться не хотелось. В витринах бутиков отражалось закатное солнце, в воздухе ощущался запах дизеля, смазки, водорослей, людей почти не было, а на остановке автобуса сидел Карлсон. Мужчина с пропеллером на затылке курил сигарету и думал. Не красавец, но явно не глупый, он производил впечатление торта со взбитыми сливками (в меру упитанный и, как следовало из трилогии Астрид Линдгрен, любитель поесть).
