Сумочка обнаружилась под столом. Хрустальный шар не разбился, что само по себе было сродни чуду. Через минуту в сфере возникла всклокоченная со сна голова Третьякова.
– Загнибеда! – завопил он. – У тебя должен быть очень серьезный повод для звонка! Я лег только полчаса назад.
– О! – округлила глаза я. – И чем занимался прославленный командор до столь позднего часа?
Серьезные глаза орденоносного командора уставились на меня очень и очень выразительно. Но испепелению на расстоянии я поддавалась мало, и до мужчины это все же дошло (пусть и не сразу).
– Я читал новую книгу по борьбе с нечистью. В отличие от некоторых предпочитаю знать о враге все.
– Тогда вам несказанно повезло! – с энтузиазмом подхватила я. – Тут вурдалак приблудился. Предлагаю устроить образцово-показательную охоту в комплексе с учениями, максимально приближенными к боевым.
– Вурдалак?
– Ну да… Это такая большая нечисть, волосатая и с когтями.
Для пущей убедительности я скорчила максимально зверскую физиономию. Получилось не очень.
– Я знаю, кто такой волколак! – рявкнуло обозленное недосыпом начальство. – Сейчас будем. До нашего приезда ничего не предпринимать. По лесу не бродить, зверя не провоцировать. А лучше всего просто сядь на стул и почитай журнал.
И он отключился, оставив меня в недоумении гадать, кого решили оберегать: меня от волколака или его от меня. Я похлопала глазами, глядя на погасший кристалл и решая, стоит обижаться или нет. Затем тяжело вздохнула и обернулась к Богданову:
– Вы слышали, Валерий? Сейчас сюда прибудет целая команда истребителей. Вам совершенно нечего бояться.
Я решила не дожидаться появления команды истребителей и отправилась домой за Яшкой и Волчком. У Волчка замечательный нюх и при этом стопроцентная гарантия, что он не испугается волколака, не подожмет трусливо хвост и не заляжет где-нибудь в кустах, отказываясь продолжать опасное предприятие по выслеживанию нежити. Обычные собаки именно так и поступают. Оно и понятно. Кому в своем уме хочется встретиться лицом, то бишь мордой к морде с разъяренным монстром. Самоубийц нет. Поэтому собак на охоту за нежитью давно не приглашают. Толку ноль, а визгу сколько угодно.
Идти пришлось через кладбище. На небосклоне ощущалась нехватка луны. Случайные тучки закрыли даже полумесяц, что, понятное дело, не особо способствовало увеличению скорости моего передвижения. В довершение всего кладбище оказалось заброшенным, оно осталось от прошлого поселения и придавало Новым Усадьбам неповторимый колорит своими покосившимися, но в целом крепкими памятниками. Изредка попадались даже резные надгробья из черного мрамора.
Словом, было темно хоть глаз выколи. Я элегантно лавировала между могилами (читай – сосчитала все выступы рельефа, углы оград, наставила синяков, ссадин и шишек и ругаясь так, что упыри тихо замуровались в гробиках, дабы не связываться с жуткой особой). Оставалось только надеяться, что знакомый волколак, по-соседски заглянувший на огонек, не решит так же дружески поприветствовать из-за очередного раскидистого куста сирени. А то будет прямо как в той песенке: «Остались от ведьмы лишь рожки да ножки». Или это не о ведьме было? А… Какая разница.
– Не волнуйся. В прошлый раз мы с тобой стаю волкодлаков в капусту покрошили. Неужели не справимся с каким-то волколаком-задохликом?
А он прав. В Адовой Глыщобе мы с кем только не дрались, а у эльфов так вообще дуб срубили, и ничего. Стоит ли так нервничать из-за какого-то волколака, нежно дорожащего собственным хвостом. В этот момент громко треснула ветка. Это потом до меня дошло, что звук в общем-то был обычным, а тогда легкий треск прозвучал громче пушечного выстрела. Я неприлично взвизгнула и взметнулась в воздух. Приземление оказалось не таким удачным, как хотелось бы. Земля буквально ушла из-под ног, причем в прямом смысле этого слова. С воплями и нецензурной бранью, которую, впрочем, некому было оценить по достоинству, я рухнула в какую-то яму.
