-
С ума сошла? – зашипела девушка. – Это же сам халишер Тарскони, владетель Жахжены.
На него нельзя смотреть без разрешения.
Я
быстро опустила глаза, но поздно, уже успела привлечь внимание прилетевшего
мужчины.
Лагерь
замер. С момента, как странный птеродактиль приземлился посреди лагеря, никто
не произнес ни слова. Девушки продолжали свои дела, но молча, низко опустив
головы. Я тоже вернулась было к прерванному занятию, но спустя буквально минуту
почувствовала чужой давящий взгляд.
-
Это она? – глаз я не поднимала, но думаю, к нам подошел тот самый халишер
Тарскони.
-
Да, халишер, - ответил знакомый мужской голос - Аравий. – Своенравная слишком.
Да глупая. Ведет себя, что дикая хельша. Как привез, так и не знаю покоя с ней!
– жаловался мужчина.
-
Даже не верится, - усмехнулся Тарскони. – На вид так кроткая, что домашняя
ореча. Она уже в тяжести?
-
Нет, халишер, - в голосе Аравия то и дело проскакивали непривычные подобострастные
нотки. – Поначалу ведь велено было не спешить, а после циниш скачали, да
перестарались чуток. Пять дней она в беспамятстве пролежала, думал уж уйдет к Великой
Матери. Оказалась живучей, выкарабкалась, - словно с сожалением заметил он.
-
Поосторожнее с ней, - голос Тарскони приобрел жесткость. – Таких белокожих у
нас больше нет, сам знаешь, какая это редкость. Подождем белого заказчика. Но
недолго, - цокнул он. – Дней через десять если не найдется, сам ее обрюхатишь.
Метис тоже дорого уйдет.
Я
делала вид, что работаю, а сама жадно ловила каждое слово мужчин. Что говорят
обо мне догадалась быстро. А после слов о цвете кожи сомнений и вовсе не
осталось. Неимоверных усилий мне стоило сдержаться и не вскинуться после слов о
заказчике и прочем. Потихоньку начало приходить понимание, куда меня занесло.
Только
легче от такого знания не стало. Напротив, руки задрожали, накатила слабость,
еще большая, чем раньше. Мужчины отошли, я ясно слышала удаляющиеся шаги. И
только после этого позволила себе обессиленно откинуться на дерево за своей
спиной. Девушки поглядывали на меня с интересом, но вопросов ни одна задавать
не стала. Стоило хозяину лагеря с Аравием скрыться в отдаленном, одиноко
стоящем домике, только тогда лагерь вновь загудел. Но все равно приглушенно, в
пол голоса.
-
Потерпи, - шепотом обратилась Ильшари. – Скоро ужин. Поешь – сразу легче
станет.
-
А воды где можно попить? – протолкнула сквозь пересохшее горло, ища глазами
бочку.
-
Да вон она, - махнула девушка рукой на бочку, из которой и умывались, и руки
мыли, и для мытья посуды воду брали.
Выбора
у меня не было. Стараясь побороть брезгливость, напилась теплой стоячей воды и
вернулась к девушкам под дерево. Жара стояла невообразимая. А вкупе с
повышенной влажностью, дышать с каждым часом становилось все труднее.
-
Ильшари, - решилась я на вопрос. – Ты прости заранее, поверь, у меня и в мыслях
нет никого здесь обидеть, - закусила губу, не зная, как верно сформулировать
свой вопрос. – Что это за место? Почему все девушки вокруг беременны? Что все
мы тут делаем?
Все
трое прервали работу и пристально уставились на меня.
-
Жахжена, Асана, это самый большой поселок, куда приезжают богатые халишеры со
своими иттани, чтобы купить ребенка.
-
Ккупить ребенка? – от неожиданности даже стала заикаться. – Как это купить? И
вы так просто отдаете?
Ильшари
нахмурилась, отвернулась.
